— Попытаюсь. В общем, никто не знает, что у того подростка с той собакой произошло, кто из них на кого первый косо посмотрел, но суть в том, что подросток шарахнул по собаке из парализатора, перемотал ей морду проволокой и бросил. К хозяину собака почему-то не вернулась.
— Может быть, ей стыдно было, — ехидно заметил Морис.
— Может быть, — согласился Ит. — В общем, рауф ее подобрали…
— Как подобрали-то, если она такая агрессивная? — удивился Ри. — К ней, небось, и подойти невозможно — сбежит. Или набросится.
— Как-то подобрали. Может быть, тоже шарахнули из парализатора, — невесело усмехнулся Ит. — Я не знаю. Подобрали, заплатили астрономическую сумму транспортникам и вывезли. Сначала вылечили, а потом вернулись.
— С собакой? — с интересом спросил Ри.
— Без. Хватит ерничать, — оборвал его Ит. — Вернулись и обратились в посольство с требованием наказать виновника.
— Гермо должны водить своих гнусных кошек на коротком поводке, — вдруг сказал доселе молчавший Скрипач. Он лежал на полу, положив под голову руки, и, казалось, спал. По крайней мере, выдав фразу, Скрипач глаза так и не открыл.
— Ну-ка, ну-ка, это интересно, — Таенн присел на корточки рядом с ним. — А что еще должны делать гермо?
— Семьей заниматься, а не в синее играть по восемь размеров, — опять же не открывая глаз, отозвался Скрипач. — В кубе лесть верноподданнических похвал, за сухую ветку лицо не спрячешь.
— Как всегда у Скрипача — информативно, лаконично и по делу, — покивал Бард. — Ит, ты рассказывай, рассказывай.
— В общем, посольство выдало заявление с просьбой о наказании. Сначала — с просьбой, через некоторое время — уже с требованием. Мне кажется, что Маданга бы нашла какой-то вариант, который устроил и рауф, и то государство, но…
— Появился Антиконтроль во главе с незабвенным Микаэлем Стовером, — заключил Морис. — Догадываюсь, что было дальше.
— Правильно, — мрачно сказал Ит. — Такие, как Стовер, безошибочно угадывают самые слабые точки в любой системе и начинают давить на них. В этот раз такой точкой оказался суверенитет, сначала страны, в которой происходили эти события, а потом, через год с небольшим, и всей Маданги, как независимого мира.
— Независимость… — Таенн нахмурился. — Невмешательство во внутреннюю политику мира Индиго со стороны Мадженты. И боязнь того, что этот прецедент потащит за собой следующие.
— Верно. Раз уступил в этом, то и в другом уступишь, — согласился Ит. — И Маданга начала действовать. Сначала депортировали всех рауф…
