Потому что Город был живым и мог любить и карать!
И звали этого человека Михаил. А фамилия его была Врубель. И Маша отказалась от него сама, в награду за то, что не могла считать наградой. И теперь эта награда мучила ее, став ее Страшною Тайной…
Как мучило ее и то, что, будучи не ведьмами, а Киевицами, они все же были ведьмами, минимум, наполовину, поскольку ни одна из них больше не могла войти в церковь, и отныне Маше был заказан путь в ее Самый любимый, расписанный Васнецовым и Врубелем, Самый Красивый в мире Владимирский собор.
И теперь Маша считала себя — нечистой.
Как мучило ее и то, что она, еще неделю назад послушная и тихая, насмерть поссорилась с матерью и ушла из дома прочь. Как мучило и то, что она уже три дня не видела отца!
И теперь Маша считала себя — плохой дочерью.
Как мучило ее и то, что произошло с ней сегодняшним утром, когда, кое-как собрав прошлое «я» в кулак, она отправилась в институт на консультацию перед экзаменом.
В первую минуту, перешагнув порог родной альма-матер, Маша поверила, что случившееся с ней — странный сон.
Здесь, в стенах привычного педагогического, все было так, как всегда. Студенты, как и всегда не обращали внимания на невзрачную заучку Ковалеву, в мешковатой одежде, с бледным неказистым лицом. И, поднявшись на второй этаж, дойдя до последней ступеньки, Маша, как всегда посмотрела на часы, проверяя: по-прежнему ли исправно работает ее внутренний будильник?
Внешнего, то есть, реального будильника у нее не было никогда. Раньше — в далекой прошлой жизни — ей достаточно было сказать себе, ложась спать: «Я должна проснуться в 9.00» (или в 7.30, или в 8.15) — и она открывала глаза в назначенный час. А, выходя из дома, точно рассчитывала время на путь, с учетом всех пробок и перебоя с транспортом.
Вот и сейчас старенькая преданная «Чайка» на ее руке показывала, что до консультации осталась ровно минута — как раз столько, чтобы пройти по коридору, свернуть направо и оказаться у назначенной аудитории.
Все было, как прежде, как обычно, как раньше… И на Машу накатил несказанный, иллюзорный покой. И она совсем было собралась наслаждаться своей иллюзией не меньше получаса, слушая потрескивающий голос Марковны, как всегда, диктующей им подробные ответы на вопросы билетов…
Как вдруг, вывернув из ближайшей двери, пред ней зарисовалась гроза и гордость их заведения самая грозная преподавательница их института, историчка, прозванная Василисой Премудрой, в сокращении — Васей.
