Нил. Из депо. И после сражения, в котором одержал блестящую победу. Этот дубиноголовый начальник депо…
Петр. Наверное, тебя скоро прогонят со службы…
Нил. Другую найду…
Татьяна. Знаешь, Петр, Шишкин поругался с Прохоровым и, не решаясь сказать это тебе лично…
Петр(сердито, раздражаясь). Черт бы его побрал! Это… возмутительно! В какое идиотское положение он ставит меня перед Прохоровым? И, наконец, лишает возможности быть полезным другому товарищу…
Нил. Ты погоди сердиться! Узнал бы прежде — кто виноват?
Петр. Я это знаю!
Татьяна. Шишкину не понравилось, что Прохоров антисемит…
Нил(смеясь). Ах, милый петушок!
Петр. Ну, да! Тебе это нравится. Ты тоже совершенно лишен чувства уважения к чужим взглядам… дикие люди!
Нил. Постой! Ты сам-то разве склонен юдофоба уважать?
Петр. Я ни в каком случае не сочту себя вправе хватать человека за глотку!
Нил. А я — схвачу…
Тетерев(разглядывая спорящих поочередно). Хватай!
Петр. Кто дал… кто дал вам это право?
Нил. Прав — не дают, права — берут… Человек должен сам себе завоевать права, если не хочет быть раздавленным грудой обязанностей…
Петр. Позволь!..
Татьяна(тоскливо). Ну, закипает спор… бесконечный спор! Как вам не надоедает?..
Петр(сдерживаясь). Извини, я не стану больше! Но, право же, — ведь этот Шишкин ставит меня…
Татьяна. Я понимаю… он глупый!
Нил. Он славный парень! Не только не позволит наступить себе на ногу, — сам первый всякому наступит! Хорошо иметь в себе столько чувства человеческого достоинства…
Татьяна. Столько ребячества, хотел ты сказать?
Нил. Нет, я не ошибся. Но пусть — это ребячество — и все-таки хорошо!
Петр. Смешно…
Нил. Н-ну, когда единственный кусок хлеба отшвыривается прочь только потому, что его дает несимпатичный человек…
Петр. Значит, тот, кто швыряется хлебом, недостаточно голоден… Я знаю, — ты будешь возражать. Ты сам таков… ты тоже… школьник… Вот ты на каждом шагу стараешься показать отцу, что у тебя нет к нему ни капли уважения… зачем это?
Нил. А зачем это скрывать?
Тетерев. Дитя мое! Приличие требует, чтоб люди лгали…
Петр. Но какой смысл в этом? Какой?
Нил. Мы, брат, не поймем друг друга… нечего и говорить. Все, что делает и говорит твой отец, — мне противно…
Петр. Мне тоже противно… может быть! Однако я сдерживаюсь. А ты постоянно раздражаешь его… и это раздражение оплачиваем мы — я, сестра…
Татьяна. Да будет вам! Ведь скучно же это!
(Нил, взглянув на нее, отходит к столу.)
Петр. Тебя беспокоит разговор?
Татьяна. Мне надоело! Одно и то же… всегда одно и то же!
