Конец, и никаких «но» | страница 4
— Но, Гарри, это немыслимо. — Сильвия чуть прищурилась, пристально изучая его спокойное лицо. — Возможно, ты задремал, и тебе привиделось, или какая-то галлюцинация…
— Нет, — отрезал Миллер. — Это конец, и никаких «но». Можешь не сомневаться. Я сказал себе: «Гарри, старина, рыпаться бесполезно, смирись. Почему бы не пойти к Берни Фишеру и не выложить все, что ты о нем думаешь?» Так я и сделал.
— То есть ты потерял работу, — сдавленным от ярости голосом проговорила Сильвия, — оказался в черных списках каждой студии города, оскорбил самую влиятельную журналистку Голливуда, угробил все свое будущее, будущее — лишь из-за какого-то предчувствия?!
— Это не предчувствие, Сильвия. Уверенность. И… — Он взглянул вверх. — Это придет с неба. Через минуту. Через шестьдесят коротких секунд.
Миллер опустился на огромную мягкую тахту и указал на место рядом с собой.
— Устраивайся поудобнее.
Сильвия не шелохнулась. Она молча смотрела на мужа сверху вниз.
Потом…
За стенами современного белого дома, за окружающими холмами родился и стал нарастать звук. Тысячи сирен противовоздушной обороны по всей округе сплетали свои металлические голоса в единый пронзительный крик, раздирающий барабанные перепонки.
— Видишь, — сказал Миллер. — Я был прав.
Абсолютно спокойно он ждал конца света.
Но конец света не наступил.
Сирены затихли. Возобновился привычный городской шум. Залаяла собака. Натужно взвыл берущий подъем грузовик.
Сильвия Миллер начала смеяться — громко, истерично, уставив палец на застывшего мужа.
— О, Гарри, ты несчастный дурак! Это всего лишь учения, обычные ежемесячные учения!
Миллер уронил голову на грудь и несколько раз судорожно вздохнул.
— Я… я, наверное, прочитал в газете, — ошеломленно пробормотал он. — Должно быть, отложилось в подсознании…
— Звони! — приказала жена. — Звони Берни Фишеру, и мистеру Миттенхольтцеру, и Милдред Бентли. Извинись и объясни, что на тебя нашло временное помешательство, что Утром ты идешь к врачу, что ничего подобного ты о них не Думаешь!
— Что ж, — тихо проговорил Миллер. — Может быть, это и получится. Может быть, если я позвоню…
— Конечно!
— Но я не буду. — Миллер встал, посмотрел на разъяренную жену, на осколки бутылки у стены, на голубую поверхность бассейна за окном и быстро направился к выходу.
— Куда ты, Гарри?
— Кто знает? — Он сверкнул широкой счастливой улыбкой. — Может быть, на Багамы. Или во Францию, в Испанию, в Индию… Главное, Сильвия, это вовсе не конец. Для Гаррисона Клейтона Миллера это только начало!