О подчиненных он не беспокоился, не потеряются. Оба знали эти места как свои пять пальцев, они здесь выросли. На пограничных заставах, как правило, более чем три четверти пограничников были местными жителями. Климов шел и вслушивался в военные шумы этого первого рассвета войны. Так же гремит над Припятью канонада, но она уже разбивается, уже дробится на отдельные ячейки. Взрывы бомб и снарядов особенно слышны, пулеметно-ружейная стрельба заметно подвинулась на юг. С ревом прошли над головой звена советских самолетов. "Чайки, сто пятьдесят третьи" - отметил Климов. Самолеты шли с юга, теперь они заходили на посадку, шасси машин было выпущено. Итак, прямо у границы у них аэродром, подумал Виктор. Все правильно, взлет в нашу сторону и набор высоты уже над нашей территорией, то можно взять меньше топлива и более бомб. Да и цели недалеко. Вот нахалы, прямо под носом свой аэродром расположили! Ничего, жив сегодня останусь, с теми самолетами разберусь в ближайшем будущем. Непременно разберусь, пообещал сам себе Климов. Еще отметил про себя, что самолетов возвращалось бы меньше, чем слетало. Правильно, двадцать звеньев, а вернулось только девятнадцать и два звена неполные. Один самолет с последнего звена был подбит, валился с одной плоскости на другую, и двигатель машины работал с перебоями. Даже первый налет легко им не дался, дали наши им взбучку!
... Начальника залога Климов нашел на наблюдательном пункте. Застал в хорошем настроении - Губин был доволен результатами первых боев: залог потерь не имела, а это было главным.
Перископ был умело замаскирован в кустах боярышника и давал возможность видеть все происходящее на значительном отрезке дороги, которая шла мимо залог. Губин оторвался от окуляра, жестом пригласил Виктора взглянуть. По шоссе двигалась танковая дивизия и разглядеть отдельные машины было невозможно: все сливалось в какую сплошную серую ленту. Танки шли вплотную - интервалы были неразличимы. Посчитать их было невозможно. Корпуса, башни, гусеницы - все слилось, и по тому, как неторопливо они выползали, это движение казалось грозным и убийственно-губительным, а неразличимость деталей только поощряла воображение ...
- Посмотрел? Моща, да? - Губин освободил место наблюдателю и первым исчез в туннеле. - Пошли.
Виктор прошел в командирский отсек. Губин с интересом смотрел на сержанта.
- Как настроение, Витя? - Климов пожал плечами, глупый вопрос, какое настроение в первый день войны.
