– Машина времени… – прошептала Елизавета, округлив глаза.
– Темпоральные перемещения, – добавил Мохан.
– Или некий способ регистрации событий в прошлом, – уточнил Амад Ферейра.
Сергеев кивнул.
– Вот именно. Если бы мы точно знали, что такой вариант возможен, это стало бы огромным достижением. Неважно, как и с помощью каких устройств это делается, важнее принципиальная осуществимость. Вот вам логика Колиньяра: если можно перемещаться во времени, он трудится не зря, а если нельзя, он попусту тратит свою жизнь на химерический проект. И это очень его беспокоит.
– Я понимаю, – сказал археолог после недолгого молчания. – Талант такого масштаба нужно прилагать к реальным целям. Ни один гений не построит вечный двигатель.
Лицо Колиньяра вдруг явилось Мохану: темная кожа, безволосый череп, длинные усы и печаль в глазах… Таким Мохан увидел его на станции, и теперь ему стало ясно, отчего у физика такой тоскливый вид. Этого человека терзали сомнения; зная, какой дар отпущен ему свыше, он не желал ловить сказочных фениксов. Но вдруг феникс все же существует!
Залпом выпив сок, Мохан спросил:
– Ему удалось что-то придумать? Нечто такое, что подтвердило бы гипотезу или ее опровергло?
– Да. Он слишком хитроумен, чтобы сдаться на милость природы или хотя бы отступить. – Сергеев усмехнулся. – Представьте некий элемент в принимаемых нами записях, который в принципе нельзя воссоздать, какие-то сокровища и раритеты, утерянные навсегда у нас и в мире-дубле. Колиньяр взял примером Александрийскую библиотеку – она сгорела в обеих реальностях. И вот мы получаем запись, в которой идент читает пропавшие тексты из этого древнего книгохранилища или любуется таким чудом света, как Родосский колосс… видит шедевр великого мастера, уничтоженный варварами, или те изделия из серебра и золота, которые собрал для выкупа Атауальпа, а испанцы переплавили… Словом, речь идет о предметах и явлениях, не поддающихся реконструкции. Если они появились в записи, значит, их извлекли из прошлого, а уж как это сделано, вопрос десятый. Вы поняли мысль Колиньяра, коллеги?
– Вполне, – сказал Мохан, а Ферейра с одобрением произнес:
– Придумано очень изящно! Но пропавшие раритеты в фильмах могут оказаться подделками. Неизвестно, как в точности выглядел Родосский колосс, но изобразить что-то похожее и даже весьма правдоподобное не составит труда.
– Разумеется, – согласился глава ИНЭИ. – Мы с Колиньяром обсудили эту часть проблемы и пришли к таким выводам. Во-первых, за все десятилетия исследований в записях не найдено подделок – в тех случаях, когда сохранился земной аналог и есть с чем сравнивать. Хотя теоретически подделки возможны – мы действительно не знаем, как выглядели Родосский колосс, Александрийский маяк и другие древние сооружения. Во-вторых, мы убедились, что в ряде случаев подделки невозможны. Было бы нелепо подделывать тысячи рукописей, которые до нас не дошли – скажем, вторую книгу «Мертвых душ», сожженную Гоголем. Наши корреспонденты имеют свободу в выборе тем, и такие эпизоды просто не появятся. А вот если появятся…
