уши: они почуяли своего злейшего врага и не успокоятся, покуда Он не станет жертвой их ударов.
Нет, ни речи, ни дела ни к чему не приводят. Вначале нужно создать глаза, которые смогут Его видеть, приделать этим людям отсутствующие у них уши, способные слышать, дать неведомое им осязание, чтобы они могли ощутить Бога, новое обоняние, новое чувство вкуса — чтобы они могли вдыхать благоухание Бога и есть Его еду. Он должен дать им новый дух — новый в самих его основаниях. Но за все это придется заплатить высшую цену: Он должен взять на Себя их смерть и принять на Себя их отупевшие чувства, Он должен лишиться Своего Отца и небесного мира. Сердце Его разрешится от бремени через смерть и ад. Уничтожив себя, это Сердце станет бесформенным морем и позволит им пить из себя, предложит себя как любовный напиток, который нако- нец-то очарует слишком трезвое сердце человека.
Сердце Мира должно создать свой собственный мир. Глава Мира должен Сам создать Себе плоть. В мире издавна властвовал закон: любовь привлекает то, что прекрасно, то, что тянет к себе, то, что достойно нашей любви. Любое из достоинств возлюбленного способно воспламенить любовь и насытить ее. По мосту врожденных достоинств шествует человеческое влечение. И на этом долгом пути любовь умерла бы, если бы не питалась ответными дарами. Этого хочет природа, ибо Бог одарил Своих детей даром притягивать друг друга.
Но что общего у Бога с грехом? Что за притяжение способно на посредничество между тьмой и светом? Некогда Бог Своим Словом сотворил мир из ничего. Ныне Он должен еще раз породить мир Своей благодати: на сей раз из того, что меньше, чем ничто, — на сей раз из ненависти. Он должен ударом по скале заставить ее изливаться водою. Он Сам должен придумать то, что наделено достоинством достойно принять Его любовь, то, что способно не только любить, но и любить взаимно, то, что, встретившись с силою Слова, способно дать Ему ответ. У Бога нет никакого иного «Ты», в котором Он мог бы раствориться; в Своем одиночестве Он Сам порождает образ Своей взаимной любви. Он
впускает тьму в Свое пламя, Он позволяет стать Своей любовью миру, что не желает знать о Нем. И Невестой Его становится одиночество одной-единственной Плоти.
Это выглядит так, как будто бы солнце взошло над хаосом и принесло свет миру, состоящему лишь из пустыни, камня и льда — ни зверя, ни иного живого существа; ни леса, ни стебля, ни семени — никаких следов жизни, никакой возможности обнаружить ее. И всему этому миру смерти светит Свет Миру. Он светит и продолжает светить, день за днем излучая свои светоносные запасы. С невозмутимым спокойствием восходит и заходит солнце, расточая свою жизнь — и жизнь была свет людям, — пока однажды не случится чудо, и первый нежный росток не пробьется из-под земли, за ним второй, и двенадцатый, и семьдесят второй, пока из благословенной смерти первого семени не родится первый, пока еще тонкий плодородный слой, а за ним первый куст, отбрасывающий первую тень, пока не повеет живительный ветер, и не зазеленеют берега потоков, пока зеленые луга наконец не покроют весь земной простор, и не появится царственно человек, с благодарностью глядя на сияние породившего его материнского света.
