Голова шла кругом. Первые двое суток, пока гости только собирались, Дэниел, используя любую свободную минуту, рубился на тупых мечах с чужими пажами и оруженосцами, с гвардейцами и воинами и даже с несколькими молодыми рыцарями. И граф, увидев его упражнения из окна, усмехнулся и сказал: "Будешь выступать". Дэниел потерял дар речи. Если бы его теперь попросили подробно рассказать о том, что же было дальше, он, наверное, и не смог этого сделать. В памяти сохранились залитый солнцем замок, разноцветные гербы и флаги и ощущение сказочного, непрерывного праздника. Это ощущение не прошло даже тогда, когда он после второго дня оказался в постели, получив от сэра Герберта в бою страшный удар по шлему. Но вскоре после того боя, не успев еще толком придти в себя, он отбыл от заката до восхода положенное бдение перед алтарем Митры и получил второй удар, по плечу, мечом плашмя. В королевстве стало больше одним рыцарем, который по праву мог носить на шее посеребренную цепь.
Дэниел потрогал старый, скрытый волосами шрамик на темени, потер его пальцами и печально улыбнулся. Каким же, наверное, смешным и наивным он тогда выглядел, искренне считаяя всех окружающих благородными героями! Разве он мог тогда предположить, что всего лишь через три года хозяин замка, в котором происходил турнир, старый барон Эрик Редль, будет отравлен, и даже полугодовое расследование не поможет установить, кто же из его сыновей был убийцей? Разве поверил бы он тогда, что один из героев турнира, Рунольд из Эрма, прозванный Северянином, начальник гвардии принца, через пять лет закончит свою жизнь в королевской тюрьме по обвинению в предательстве и подстрекании к мятежу? Разве смог бы он представить, что первый его товарищ, молодой Гельмунд фон Вирден, носивший на белом щите гордого черно-золотого орла, пятнадцать лет спустя поднимет на севере мятеж, и дважды будет подходить с войском к воротам Кариссы? И что он, Дэниел, первый маршал королевства и сенешаль Каринтии, своими руками отправит бывшего друга в тюрьму на добрых три года... А выйдя оттуда и получив-таки королевское прощение, Гельмунд снова поднял мятеж. И сейчас он там, в Сарголе, вместе с мрачными и зловещими рыцарями из Трандаля. Тьфу, бесовщина какая!
Дэниел уснул на кровати не раздеваясь, и ему снилось, как он, юный и блестящий рыцарь, сопровождает барона Герберта, едущего в столицу свататься к принцессе. Это было начало лета, ярко сверкала изумрудно-зеленая листва после дождя, и весь мир был пронизан солнцем.
