Да и ног — тоже.
Противошоковые и обезболивающие препараты еще действовали. Жгуты перетягивали перебитые ноги. Она посмотрела на правую: белый осколок кости. В госпитале могли сделать протез. Ну и что с того, что она стала бы похожа на мехов? Разве есть разница, какой, к примеру, рукой держать оружие — живой или механической? Главное — на кого оно направлено. Только вот беда, госпиталя больше нет. И вообще, уже несколько месяцев никто не выходит на связь. Они грешили на поломки или помехи, но что, если…
— Последний человек.
Она поспешно заморгала, прогоняя туман перед глазами. Напряглась, пытаясь сесть повыше.
— Информация верна?
— Обработаны данные со всех сохранившихся участков суши. Последний человек.
Мехи почему-то пользовались устной речью, хотя вовсе в этом не нуждались. Наверное, мода у них нынче пошла такая…
Они не торопились. Давно просканировали ее на наличие-отсутствие оружия (от автоматического до вирусного), измерили параметры жизнедеятельности — и пришли к выводу, что опасности человек уже не представляет.
Она где-то потеряла инфра-очки и сенсорные наушники и теперь слепо поводила головой, пытаясь определить, где находятся мехи. Голос прозвучал ближе и яснее: мех переместился или отрегулировал громкость, чтобы она лучше слышала его своим слабым человеческим ухом?
— Они действительно нас создали?
— Да.
— Новое поколение считает, это ложная, мутировавшая в сети информация. Нас создал мех.
— А кто создал меха? Посмотри на человека. Неудивительно, что он пытался сотворить кого-то сильнее, умнее, быстрее себя. А потом не выдержал конкуренции с собственным созданием. Искусственный отбор.
— Мы-то вас создали, — сквозь зубы пробормотала она. — А теперь попробуйте-ка создать нас.
Пауза — это у них называется обработкой информации.
— Человека еще можно спасти.
— Зачем?
— Исчезнет информация.
— У нас есть все возможные базы данных по людям.
— Поэтому мы можем оказать человеку медицинскую помощь.
— Зачем?
Она все глубже проваливалась в звенящее забытье. Она что, так и сдохнет, слушая их бесконечную трепотню? Раньше мехи так не медлили.
— Эй! — позвала она. Как ей казалось — вызывающе насмешливо. На самом деле — еле слышным шелестом, не голосом. Но мехи сразу умолкли. — Думаете, вы можете все? Нетушки! Вы не сможете сказать это — жизнь прекрасна… твою мать!
Она уже не почувствовала, как ее поднимают с земли — тщательно рассчитанным усилием, чтобы не повредить и без того нефункционирующее тело последнего человека.
