— Насколько мне известно, ее высочеству позволено принимать гостей, — Рекему очень хотелось поставить слугу на место, но, к сожалению, тот имел полное право оставить его ночевать в лесу. Его действительно не звали, и о своем приезде он не предупреждал.
За воротами воцарилась тишина, затем граф с облегчением услышал, как сдвинулся засов.
— Не обессудьте, господин, — бородатый слуга держал в руке масляный фонарь. В его свете смутно белела простая холщовая рубаха, ноги терялись в темноте. — Время позднее, да и не предупреждал никто. Вы постойте, я узнаю насчет вас.
— Хорошо, — кивнул Рекем, и когда слуга, кряхтя, скрылся в замке, потрепал лошадку по холке. — Потерпи, милая. Надеюсь, нас не выгонят, и скоро ты сможешь поесть.
Бородач вновь появился довольно быстро. Неизвестно, какие распоряжения ему дали, но особого рвения он не проявлял.
— Приказано дать вам комнату, господин, — сообщил он, беря под уздцы лошадь. — Если принцесса соизволит, примет вас завтра. Только вы не особенно тут кричите, что она принцесса. Хозяйка ругается. Да хозяйка и не виновата. Порядок такой. И еще графиня Зулькад желает знать по какому вы делу к принцессе.
— Так же как и все, — пожал плечами Рекем. — Ищу защиты.
— Понятно. Ну, тогда принцесса примет, она кроткая, как голубка. Щас я вас значицца в комнату провожу. Вы там, вещи оставьте, коли есть, и к графине Зулькад. И не называйте ее высочество принцессой при ней, — повторил он наставления. — Хозяйка у нас добрая, но порядок такой. Вон видите щелочку, — он указал на полоску света из приоткрытой двери, — вон туда значит, и сразу направо. Там у нас комната для гостей. Не бог весть, но если задержитесь, так потом принцесса о вас позаботится. А я лошадку вашу пока пристрою. Я ведь конюх здешний, Щутела. Ну и привратник заодно. А как значит, лошадку оботру, так и за вами приду. К графине пойдем.
Рекем отправился в указанном направлении. Комната оказалась чистой, но очень скромной. Стены недавно побелили, потолочные балки нависали так низко, что казалось, он вот-вот стукнется о них головой, хотя высоким ростом не отличался. Освещалась комнатушка и днем, и ночью чадящей свечой — окон, даже самых простых, затянутых бумагой, здесь не предусмотрели. Не сделали и камина, так что зимой тут наверняка холодно. Из мебели — стол, стул, да узкая кровать. Едва ли кто-то предложил бы ему такую комнату раньше. Но теперь, когда арестовали мать…
Он отогнал невеселые мысли, снял плащ и повесил на гвоздь. Умылся в небольшом медном тазу, стоявшем нас столе. Пригладил волосы. Если графиня Зулькад хочет видеть его сегодня, больше он никак себя в порядок не приведет. Посидел в задумчивости на стуле. "Что сказать ей? "Хозяйка добрая"… — с иронией вспомнил он слова конюха. — Добрые люди не берутся быть надсмотрщиками у невинных людей. Скорее всего, доброта оттого, что вторую жену короля Манчелу казнили, а первая до сих пор жива. Теперь никто не знает, что будет с принцессой. Вдруг ее вернут ко двору, и она обретет прежнюю власть? Что тогда станет с графиней? Вот она и добрая. По крайней мере, нескольких человек по просьбе принцессы король помиловал. Это о чем-то говорит".
