Но вот уже с лестницы к ней с шумом спускался Саймон.
Увидев радостное лицо кузена, которое стало еще шире и приветливее, чем она помнила, и протянутую к ней руку, Антония немного воспрянула духом.
— Как здорово, что ты все-таки здесь, Тони, — воскликнул он и чмокнул ее в щеку мягкими мокрыми губами. — Неужели, когда он целует Айрис, они такие же мокрые? — пронеслось у Антонии в голове. — Конрой обещал тебя встретить и быстренько покончить с делами. Слыхала — десять тысяч фунтиков? И еще бог знает сколько тебе. Бедная тетушка Лаура. Мы тут с Айрис подумали, а не соединить ли нам наши Капиталы? Поэтому мы тебя и позвали. Но даже если ты не захочешь остаться, ты уж, конечно, не пожалеешь о таком славном путешествии. Мы так расстроились, когда тебе пришлось на две недели отложить поездку. Надеюсь, ты теперь в порядке?
— Саймон, ты всегда так много болтаешь? — смеясь, спросила Антония. Она помнила его молчуном — приветливым, но крайне немногословным. Видно было, что он искренне рад.
Саймон тоже засмеялся, при этом его голубые глазки целиком скрылись в пухлых складках розового лица.
— Да нет, не всегда. Но и такая удача мне тоже не каждый день выпадает. Да еще Айрис! Погоди, вот ты ее скоро увидишь… Представляешь, у нее такие длинные волосы, что она может на них сидеть.
Саймон пошевелил пальцами, словно действительно держал в руках эти роскошные пряди, и от удовольствия вытянул губы трубочкой. Наверное, Айрис иногда распускала волосы и разрешала их потрогать — какое, должно быть, счастье для него!
Майлдмеи резко вскинул голову, как будто пробуждаясь ото сна.
— А мы как раз стелили в твоей комнате ковер. Его только утром привезли. Боялись, что опоздаем. Пойдем, познакомишься с Айрис. Кстати, как тебе мои птички? Правда хороши? Особенно вон тот желтенький. Он у меня скоро заговорит.
Он на минуту склонился над клеткой, с любовью наблюдая за ее яркими и беспокойными обитателями. Одетый в мешковатые серые брюки и изношенный полосатый свитер, дородный кузен казался еще толще. Его пухлый младенческий ротик был слегка приоткрыт, а глаза, словно от застенчивости, избегали смотреть Антонии прямо в лицо. Девушка вспомнила, что кузен с самого детства любил всякую мелкую живность — каких-нибудь морских свинок, головастиков, жучков и мотыльков. Теперь вот у него появилась женщина. Интересно, какая она — та, что хочет выйти замуж за добряка Саймона?
Как бы в ответ на ее мысли, на лестнице послышались легкие быстрые шаги. Антония подняла голову и увидела девушку в голубом рабочем комбинезоне. Да ей, пожалуй, не больше шестнадцати! Ее лоб был запачкан пылью. Светлые, почти белые волосы она уложила короной вокруг головы. Как и говорил Саймон, волосы были просто великолепны и блестели, словно только что распустившиеся почки серебристой ивы.
