Ну а как вы себя чувствуете? - поинтересовался командующий.
- Страшно устали, товарищ адмирал, - откровенно признался Федоров. Едва долетели до Таллина. Я кивнул в знак согласия.
- Благодарю за службу. Желаю боевых успехов.
Этими словами адмирал закончил разговор с нами. Мы повернулись по всем правилам Устава и вышли из кабинета командующего. В приемной его помощники распорядились о нашем обеде и отдыхе.
Через три часа мы снова летели на своем тихоходе. На аэродроме Беззаботное нас окружили летчики, штурманы, стрелки-радисты. Пошли расспросы о встрече с командующим. Мы передали товарищам весь наш разговор в штабе флота. А сами узнали новые подробности о конвое. Только в результате ударов экипажей нашего полка потоплено шесть транспортов и сторожевой корабль, а четыре повреждены. А вообще-то мало что осталось от крупного фашистского конвоя.
Это был первый боевой успех нашего полка на море.
На главную цель!
Как-то мы с полковником Е. Н. Преображенским, недавно назначенным командиром 1-го минно-торпедного авиационного полка, приехали по срочному и важному делу в Ленинград. Было это в конце июля. В штабе военно-воздушных сил фронта нам предстояло согласовать и уточнить вопросы взаимодействия морской и сухопутной авиации при уничтожении фашистских бронетанковых частей под Кингисеппом.
Мы пробыли в штабе до полуночи, а когда вышли на улицу, раздались сигналы воздушной тревоги. Проскочить по пустынному городу не удалось первый попавшийся патруль задержал нас, предложил отправиться в бомбоубежище.
Оставив машину у тротуара, мы вошли под арку ближайшего дома, чтобы переждать воздушный налет. Стоя под аркой, наблюдали за скользящими по небу прожекторными лучами. Иногда они брали в свои перекрестия вражеский самолет, и тогда к нему протягивались трассы зенитных снарядов.
Вдруг послышался завывающий свист и где-то вблизи сильно рвануло. Все, кто был с нами под аркой, бросились к бомбоубежищу. Остался лишь один старичок. Бросая на нас косые, недобрые взгляды, он наконец приблизился и, не скрывая недружелюбия, выпалил:
- Эх, летчики! Позволяете фашистской нечисти бомбить такой город. Здесь ли, под аркой, ваше место? Устроили бы немцам то же, что они устраивают нам, ленинградцам.
Всю эту гневную тираду он произнес на одном дыхании, повернулся и побрел в убежище, не пожелав даже выслушать нас. Это была горькая пилюля.
Возвращались в свой полк в скверном настроении. Каждый думал об одном и том же - о старике и его упреке.
