Жила в Англии служанка, безграмотная двадцатилетняя девушка. Однажды он захворала, у нее начался сильный жар. В тяжелом бреду она вдруг заговорила н непонятном для окружающих языке. Позвали специалистов. Что же оказалось? Эт темная, забитая девушка, никогда не учившаяся в школе, говорила в бреду н греческом, на латинском, на древнееврейском языках! Еврейские пророчеств сменялись греческими изречениями, текстами из латинской библии,-и все это был отчетливо, точно, с торжественной интонацией. Никогда прежде она не умела этого, да и не поверила после выздоровления, что говорила в бреду.
Решили было, что на нее снизошла божественная благодать. А потом выяснили, что детстве она провел несколько лет в доме одного старика священника. Он любил после обед прогуливаться по комнате и громко читать вслух древние книги. Девочка и н думала запоминать эту декламацию, да и не смогла бы всего запомнить. А во запомнилось!
О забавном случае сообщили газеты недавно. Некий Эдвард Смит, житель город Бирмингема, поставил в тупик английских психологов: находясь в состояни опьянения, он разговаривает только на арабском языке и на двух средиземноморски диалектах. Будучи же трезвым, он не имеет ни малейшего представления о них.
Запоминаются не только слуховые восприятия. Человеческий организм как б запечатлевает весь комплекс своего жизненного действия - в прямо последовательности и связи по времени. Аппарат запоминания снабжен как б внутренними часами и внутренним календарем, непрерывно действующими в организме.
Эт обнаруживается в опытах, которые кажутся неправдоподобными.
Один опыт описан профессором К. И. Платоновым в книге "Слово как физиологически и лечебный фактор". В 1929 году случилось профессору лечить больного, страдавшего тяжелой формой истерического невроза. Больной выздоровел, а год через полтора приехал случайно по делам службы в город, где он лечился, и К. И.
Платонов решил воспроизвести у него, в виде эксперимента, следы прошлог патологического состояния. Цитируем: "Приведя его в состояние внушенного сна, ему внушили: "Сегодня у нас 20 декабря 1929 года (дата его поступления стационар), проснитесь!" При этом в разговоре мы сознательно совершенно н касались его прошлой патологической симптоматики. Р. проснулся, и действительн мы увидели перед собой прежнего больного: выражение лица тревожно-угнетенное, с страхом озирается по сторонам, на вопрос отвечает неохотно, раздражен. На предложение встать и идти в палату ста оглядываться по сторонам, ища палку, без которой он тогда не мог ходить.
