— Ты тоже никак себя найти не можешь. Мечтаешь о красивой жизни.
— Я — нет, — сказала Элька и хлюпнула чаем.
— Как же нет? Все время «Модную женщину» читаешь.
— Я не потому, — оправдывалась Элька, — просто… там написано, как себя вести и вообще.
— Я вот смотрю на тебя, Эля, и удивляюсь… Ты бы лучше что-нибудь из истории почитала. Или классику. Если и правда хочешь стать образованной. Будешь читать серьезные книги, сама собой начнешь понимать, как себя вести.
— Ага, — сказала Элька, — я почитаю.
Пан Матиаш был образованным человеком, он учился в столице. Пани Ониклея как-то говорила госпоже почтмейстерше, что зря он похоронил себя в этой дыре… Все от разбитого сердца, сказала почтмейстерша. А ведь пани Ониклея, кажется, влюблена в пана Матиаша, подумала Элька.
— А ты что, правда дочка господина герцога? Или так придумала, чтобы от тебя отстали? Если придумала — это ты зря, они еще больше будут тебя обижать.
— Ничего я не придумала, — убежденно сказала Элька. — Мамка, когда господин герцог на воды приезжал, прислуживала ему. Она вазу разбила, и управляющий хотел ее уволить, а герцог защитил. Он ею… пленился, вот. А через девять месяцев родилась я, все как положено.
— Эля, — сказал библиотекарь, — по-моему, ты все-таки выдумываешь. Это случается в твоем возрасте. Дети придумывают себе романтическое происхождение, потому что недовольны настоящим… Когда взрослеешь, родители кажутся чужими людьми, они ничего не понимают, а вот если бы были настоящими, родными, они бы сразу все поняли… примерно такой механизм.
— Не-а, — помотала головой Элька, — я правда дочка господина герцога! Не верите? У мамки есть такая штука… он ей подарил, когда они расставались… серебряная кружка для вод, на цепочке, в виде головы оленя. Они когда прощались, он ее от пояса отцепил, он всегда ее на поясе носил, и говорит, бери, Лариса, советники не дают нам быть вместе, но ты пей из нее, где касались мои губы…
Элька в ужасе чувствовала, что слова вылетают из нее сами собой..:
— И она достает ее иногда, смотрит и плачет… А у меня родимое пятно есть, точь-в-точь на том месте, где и у него, мамка говорила.
— И, хм, где оно расположено? — вежливо поинтересовался пан Матиаш.
— Там, — сказала Элька, покраснела и потупила глаза.
— Даже и знать не хочу, — сказал пан Матиаш твердо. — Ладно, Эля, ты вот что, иди домой. Маму расстраивать не надо своими глупостями.
Элька мялась. Она разглядывала лужу, которую напустили на пол валенки, несмотря на то что она отряхнула их веником, и молчала.
