Вахтёр был глуховат, и потому голос диктора слышался издалека: «Урожай высок… проблемы с топливом… наша Стена крепка… руководство острога выражает надежду…» В общем, всё как всегда.
Дан успел пройти по вестибюлю с десяток шагов, прежде чем его окликнули.
— Эй, Сташев, дуй сюда! Я познакомлю тебя с отцом!
Скрестив руки на груди, Мариша, единственная девушка в группе Данилы, стояла возле высокого импозантного мужчины в галстуке и начищенных до блеска туфлях. Волосы у мужчины были седыми на висках и зачёсаны назад. Данила опешил: надо же, сам Первый советник посетил Училище, и нашёл ведь время, когда вовсю идёт предвыборная кампания!
— Добрый день, — пробормотал он.
— Здравствуй, Данила! — Петрушевич, улыбаясь, шагнул навстречу.
Мариша презрительно скривилась.
С отцом отношения у неё не очень-то складывались. Советник развёлся с её матерью «из-за какой-то фифы», как выражалась Мариша. Но при этом отец всячески её опекал, что девушку только сильней раздражало. Она ведь могла выбрать любую специальность в Училище, но пошла в доставщики, которых в остроге нехватка — уж очень часто они гибнут, куда чаще остальных граждан. А всё потому, что доставщики работают снаружи, за Стеной.
Петрушевич покосился на дочь, задравшую подбородок, и подмигнул Дану, мол, конфликт отцов и детей. Мариша это заметила — и надулась ещё сильнее.
Дан непроизвольно залюбовался ею. Карие глаза, длинные ресницы, гладкое лицо, чёрные волосы… Взгляд Дана скользнул по стройной фигуре. Девушка могла выбрать любую специальность и без помощи отца — умна, сноровиста, в технике разбирается… Единственный недостаток — за словом в карман не лезет, разговаривать с ней непросто. Конечно же, в роли доярки её представить тяжело, но в доставщики-то зачем было идти? Чтобы насолить отцу за «какую-то фифу»?
— Всё, милая, у тебя занятия, нельзя опаздывать. А мне надо поговорить с твоим другом с глазу на глаз. — Петрушевич коснулся плеча дочери, та дёрнулась.
— Он мне не друг. — И застучали каблучки по кафельному полу.
Надо же, все в сапогах ходят да валенках, а она…
Дан сразу погрустнел. Не друг, значит. Или вовсе — недруг.
— Нас ждут, Данила. Тебя ждут. — Петрушевич направился к лестнице походкой человека, уверенного, что за ним обязательно последуют.
В сторонке маячили двое в лёгких костюмах. Зашли в Училище погреться? А где ещё трое?
— Меня ждут? Кто? — У Дана появилось нехорошее предчувствие.
А когда советник остановился у кабинета директора Училища, предчувствие превратилось в уверенность.
