За чиновниками и писцами у стены видна была выглядящая ржавой фигура, одетая в простую груботканую медь, перепоясанная тяжелым черным плетеным поясом, в тускло-красном плаще из переплетающихся керамических пластин. Тирг, Задающий-Запретные-Вопросы, глубоко вдохнул азот, чтобы охладить перегревшиеся эмотивные контуры, и приготовился. Давний друг Лофбайеля, вместе с ним искавший истину, много раз наслаждавшийся его гостеприимством, когда приходил из своего одинокого жилища в горах, Тирг пообещал жене Лофбайеля, что вступится за него на суде. Тирг был далек от оптимистической надежды достигнуть чего-то полезного, он видел ревность Рекашобы и опасался, что сам факт его выступления сделает его на будущее отмеченным, подвергнутым постоянной слежке и притеснениям. Но обещание есть обещание. К тому же он даже подумать не мог о том, чтобы не попытаться помочь другу. Тирг внутренне напрягся и вцепился в край сидения.
Френнелеч осмотрел помещение.
- Хочет ли обвиняемый сказать что-то, прежде чем будет объявлен приговор?
Лофбайель попытался заговорить, но страх лишил его дара речи. Френнелеч перевел взгляд на старшину суда.
- Хочет ли кто-нибудь выступить в защиту обвиняемого? - сказал старшина. Тирг снял свою шляпу из алюминиевой сетки и, сжимая ее, медленно встал.
- Кто выступит в защиту обвиняемого? - спросил Френнелеч.
- Тирг, отшельник из леса, он называет себя другом обвиняемого, ответил старшина.
- Говори, Тирг, - приказал Френнелеч.
Суд и члены Совета ждали. После недолгого замешательства, вызванного отыскиванием подходящих слов, Тирг осторожно заговорил:
- Прославленные члены Высшего Совета и члены суда, нельзя отрицать, что кое-что из сказанного здесь сказано поспешно и необдуманно; если бы была возможность взвесить и поразмыслить, они не были бы сказаны. Правда и правосудие - это дело суда, и каков бы ни был приговор, я не буду его оспоривать. Но почтительно замечу, что обвинение в ереси нуждается в дальнейшем рассмотрении, и мудрейшие и старейшие кроаксийцы со мной согласятся. - Он посмотрел на лица судей и слегка приободрился, убедившись, что его слушают.
- Ибо по определению, как нам сказано, ересь есть отрицание истины Святого Писания. Но нужно показать, какое утверждение Святого Писания отрицалось? Мы таких утверждений не слышали, и никто таких утверждений обвиняемому не приписывал. Напротив, и обвиняемый и обвинитель просто задавались вопросами. Поскольку вопрос сам по себе не предполагает ответ, никаких утверждений не было сделано, и обвинение в ереси не может быть доказано.
