Лось переменил тактику – теперь он почти все время шел в пределах видимости, – Хорек неотрывно глядел на его торс, мелькающий за деревьями, а то, на большом болоте, следил, как уверенно, явно зная дорогу, пробирался по страшной топи сохатый, то безудержно прямо, то петляя и кружа, обходя гиблые места.
И вот перед ним раскинулось необъятное болото – целый мирок – в несколько километров, с островками, озерками, протоками. За ним маячил лес и высокие уже, с приличную пятиэтажку, скалы. Лось поддал ходу. Хорек же, наоборот, сбавил темп, почти полз. Трясина по бокам внушала страх, да вдруг еще всплыли в памяти рассказы Виталия о радиации, но рассудил, что, раз звери обитают в Колочи, значит, можно побывать там и ему. Да и геологи, кажется, здесь работали. Болото разговаривало: то вздыхало где-то со стороны, с шумом втягивая воздух, то хлюпало-булькало, то, наоборот, с шипеньем выпускало накопившийся газ наружу. Хорек яростно тыкал шестом перед собой, и иногда шест вдруг проваливался в болотную жижу, и он замирал в испуге, но отыскивал твердую кочку и ступал на нее.
Болото отняло последние силы – лось давно скрылся в лесу. Хорек же все полз, и чем ближе подбирался к спасительному краю, тем сильней ощущал усталость, но здесь негде было присесть отдохнуть, и волей-неволей приходилось двигаться.
Он таки попался. Метрах в трехстах от суши, неожиданно, там, где прошел лось, и там, где шест нащупал надежную твердь, трясина вдруг расступилась со вздохом, и Хорька потянуло в глубину. Ноги оказались в капкане. Зная, что резкие движения опасны, он бросил шест поперек, сорвал с плеч рюкзак, кинул его под грудь и на какое-то время задержался так. Но все же медленно, очень медленно, выгоняя из жижи пузыри, он погружался, и тогда, глядя прямо в жгучее солнце, Хорек выстрелил в воздух, понимая бесполезность этого поступка. Затем рванулся из последних сил, но только крепче увяз. Спасения ждать было неоткуда, его обуял страх, он забился и заорал, предчувствуя близкий конец.
Тут-то и услыхал он ответный человеческий крик и, принимая его за слуховую галлюцинацию, вдруг увидел: с края болота спешит странный человек в черном балахоне с длинным шестом. Человек бежал, как заяц, прыгая с кочки на кочку, – Хорек отметил лишь длинную бороду, патлатые космы, протянул руки, вцепился в протянутый шест.
Как они выбирались, память не сохранила, ему казалось, что бородатый поет что-то знакомое, возможно, даже нечто церковное – тут уж ясно стало, что он сходит с ума. Спаситель, по сути, волок его к берегу, и, когда под ногами оказалась земля, Хорек, не отпуская шеста, впал в забытье.
