И где он, начальник наш героический? А, вижу, с погранцами фильтр для пленных организует. Делать ему больше нечего. Пусть этим Скрипченко занимается…
— Товарищ капитан, разрешите обратиться? Можно вас для доклада?
Зашли за угол. Сержант сообразительный, остался со всеми, молодец.
— Так, теперь нас никто не слышит… Шеф, ты что? Адреналин в голову ударил? Недовоевал, ё…? Подумал, что будет, если тебя убьют? Мне прикажешь командование брать? И вообще… ты чего увлекся этими пленными? Забыл, что частью командуешь? Я пока команду дал, чтобы с востока оборону крепили, если наши наступают, немцы в первую очередь оттуда полезут. Музыку послал. А с запада и командовать некому, Скобелев убит…
— Вроде не убит, тяжело ранен. Елена доложила.
— Хрен редьки не слаще, все равно кого-то надо ставить. Думай. Я предлагаю старшину. Да, и покормить людей надо, бывших пленных в первую очередь.
— Это я уже распорядился, тыловики уже кухню разворачивают. Помнишь этого туркмена, Рустама? Он поваром оказался. Так что одной проблемой меньше. А вообще старшина нужен, хозяйство все разрастается… — Тут Андрей поворачивает за угол и зовет:
— Скрипченко!
Подбегает Скрипченко и получает от Андрея «ценные указания» по распределению пленных. Когда Андрей его отпускает, я вспоминаю про Семена:
— Ты про Семена-то слышал уже? — и, увидев утвердительный кивок Андрея, предлагаю: — Пошли с него стружку снимем… С героя… последнего.
Но ничего у нас не выходит. Едва мы с Андреем начинаем чихвостить это чудо, гордо несущее нам навстречу обмотанную белым бинтом голову и руку, как откуда-то внезапно появляется Елена и запрещает нам «нервировать раненого бойца». Приходится извиняться перед нашим доктором и идти по своим делам. Андрей уходит в штаб, расположившийся на восточном берегу реки, в домике обходчика. А я иду к танкам и застреваю там почти до вечера. Даже стрельба на восточном берегу почти не воспринимается…
Все же дырку в «трешке» нам удается заделать полностью, благо она совсем небольшая, миллиметров восемь в диаметре. Получается, что в нас попали из противотанкового ружья. Пока мы делаем профилактику танкам, я пытаюсь припомнить характеристики таких ружей. Похоже, «трешку» могли поразить либо из чешского, но оно начало выпускаться в конце года, либо из трофейного польского. Скорее всего, это был именно трофейный польский «Ур».
А вот кое-кого из конструкторов я бы все же расстрелял из того же «Ура». Особенно за фрикционы и гусеницы. Надо как-то этого, как его, Шамшурина отыскать. Помню, что он нормальную коробку передач для KB предлагал… Мечты, мечты… кто нас с фронта отпустит и куда? Разве что в знаменитое задание «Госужаса», а там, боюсь, не только Шамшурина, но и друзей уже не увидишь.
