- Уже четверть часа массируем... Не запускается...
Мне не хочется ни спрашивать, ни кричать. Уже все бесполезно. Значит, мозг погиб, значит, сердце стояло не две минуты... Даже не дотянули до отделения реанимации... Все-таки лучше, когда умирают в палате, через несколько дней. Родные привыкают к мысли о потере.
Она, наверное, только издали смотрела утром, как везли мальчика в операционную. Может быть, провожала каталку. Видел ее в халате, наверное, помогает, работает в отделении за пропуск. Многие матери так делают - нам подспорье (нянечек мало, не идут). Мальчик не простился с ней, дети обычно спят от лекарств, что дают перед наркозом.
С полчаса я еще сидел, безучастный, боялся выйти, встретить. Они массировали еще, вводили адреналин в сердце, дефибриллировали, тельце его дергалось от ударов тока, такие трогательные пальчики, ноготки с черными каемками... На осциллографе лишь вялые волны. Сокращений нет.
- Бросьте... Безнадежно.
Но они не слушали и продолжали. Им - Н., Васе, Алексею, сестре - хотелось оживить. Не могли примириться со смертью.
Пошел. Все равно нужно выходить. Другой двери нет из операционной. Тихо отворил, выглянул.
Мать стояла на лестничной площадке, вцепившись в перила, и смотрела на двери. Бросилась ко мне. Хрипло:
- Как?
- Он умер.
Отпрянула. Осела на лестницу. Не закричала. Я прошел вниз к себе. Не остановился утешать.
Чем? Какими словами? И по какому праву?
Домой. На улицу. В темноту.
Но в нижнем коридоре, перед ожидальней, какая-то женщина бросилась ко мне на шею с криком:
- Доктор, дорогой! Он умер! Как это могло... С трудом освободился. Плачет.
- Я бабушка Володи... Скажите, что случилось? Ведь он уже был...
Значит, ей уже сказали, пока я одевался. Ну что ж, и я ей тоже скажу правду.
И рассказал все. Что при зашивании раны Н. повредил сосуд и от этого умер больной.
- Значит, вы виноваты?!
- Да.
- Скажите, кто этот врач? Как его фамилия? И я тоже сказал: врач Н. Довольно прикрывать! Пусть отвечают сами... С тем и ушел...
Вечер и утро все думал о том же: как избежать ошибок. Надумал только одно, давно известное: повысить ответственность через организацию, дисциплину и строгость. И личный пример. Вечером перед сном, пока Лазарь Бергман играл мне Скрябина, набросал план очередного выступления на конференции. Он и сейчас передо мной...
Так по плану и прошла эта конференция.
Сначала наш обычный порядок: хирурги доложили - двенадцать операций на сегодня, потом рассказали о вчерашних, я тоже.
