- А ты на сколько рассчитываешь? - серьезно спросила Сибил.
- Ну, не знаю; скажем, до крепких шестидесяти, принялся размышлять Ральф. - Но я на самом деле исключение, тетя Сибил. Я хочу сказать...
Здесь его позвали, и он успел только коротко поведать, как буря заставила его бросить машину, как он заблудился, а потом встретил двоих путников, с которыми и отправился дальше - отчасти потому, что они вроде бы знали, куда и зачем идут, отчасти для того, чтобы поддержать Джоанну.
- И должен сказать, - торопливо добавил он, обращаясь к Сибил, - от заклинаний, которые она распевала всю дорогу, у меня такой мороз по коже, что куда там этой чертовой метели!
Сибил тоже пригласили принять ванну, хотя она и уверяла, что в этом нет необходимости. Однако уже перед тем, как опуститься в горячую воду, Сибил вдруг отметила одну несообразность. Почему-то не крепкие мужчины, а именно они с Джоанной вышли из этой передряги с минимальными потерями.
Тем временем Джоанна сидела в кресле в гостиной, продолжая кутаться в свой старый красный плащ, а снег таял у нее на плечах и ручейками стекал на пол. Как бы Аарон не показывал свое недовольство, изменить он ничего не мог. В самом деле, не выставишь же Джоанну и Стивена за дверь, а сами они нипочем не уйдут, и поддержки ждать не от кого.
"Хотела бы я знать, - размышляла Сибил, - почему они так друг друга не любят. Семейные разногласия или что-то другое?".
Нет, лечь в постель она решительно отказывается, а вот горячего питья да, с удовольствием; и принять ванну - с удовольствием, и переодеться тоже не прочь. Чай, ванна и переодевание сами по себе были вещами весьма приятными; в этой части бытия одно удовольствие влекло за собой удовольствие как бы противоположного свойства. Общество - и на смену ему одиночество, прогулка - и последующее мягкое кресло, одно платье - и другое, чувства - и разум, метель и горячий грог, работа - и отдых - восхитительный порядок прекрасно продуманной и сотворенной вселенной. Все это очень напоминало прелестные фигурки в непрестанном танце; возможно, они как раз и являлись символом устройства мироздания; возможно, именно это и означали невнятные слова Аарона о том, что они берут силу от земли. Да, ничего прекраснее этих фигурок она не видела - и этот изменчивый свет, льющийся от каждой из них, и золотой ореол, висящий в воздухе... Как он вспыхнул и заколыхался, когда предсказывалась судьба Нэнси! Перед мысленным взором Сибил вновь возникло слабое золотистое сияние, охватившее там, в метели, ее брата, сжавшегося под забором.
