-Убирайтесь к черту.
Потом, аккуратно прикрыв окно, сообщила отцу:
- Это было не в доме.
- Нэнси, что-то ты сегодня не в духе, - спокойно произнесла Сибил Кенинсби.
- А хоть бы и так, - не сдавалась Нэнси. - Кто начал-то?
- Не груби тете, - сделал замечание отец. - Она тебе как мать, и она все-таки хозяйка в этом доме.
- И прочая, и прочая... - Нэнси прорвало. -Она - святая. А я - презренная тварь и дочь...
Она осеклась, но было поздно. Отец взял газету, у самой двери обернулся и сухо произнес:
- Сибил, если я буду нужен, то я у себя в кабинете, - и вышел из комнаты.
Ральф ухмыльнулся и подмигнул Нэнси; Сибил внимательно и чуть насмешливо посмотрела на племянников.
- Какой порыв! - проговорила она, ни к кому не обращаясь, и Нэнси не сообразила, злиться ей или восхищаться.
- Неужели отец никогда тебя не раздражает? осторожно поинтересовалась она.
- Нет, моя милая, - безмятежно откликнулась Сибил.
- Неужели ты и на нас никогда не злишься?
- Нет, моя милая.
- Неужели тебя вообще никогда никто не раздражает? - вступил Ральф.
- Конечно же, нет. Какие странные у нынешних детей представления! Почему я должна раздражаться?
- А вот нас отец еще как раздражает, - подытожила Нэнси. - И я сама не знаю, когда начну заводиться. Только все равно не из-за нас с Ральфом весь этот сыр-бор разгорелся. И, между прочим, Вавилонскую башню действительно так и не достроили.
Сибил Кенинсби снова открыла книгу.
- Нэнси, милая, ты ничего не начинаешь, ты просто встреваешь не к месту, проговорила она и опустила глаза на страницу с таким решительным видом, что Нэнси не осмелилась переспросить, что тетя имела в виду.
Дом затих как и до прихода м-ра Кенинсби, но вскоре тишину нарушил звон колокольчика. Нэнси помчалась в прихожую.
- Не торопись, Агнес, - звонко окликнула она служанку, - я сама открою.
- Не иначе, как Генри пришел, - заметил Ральф после ее исчезновения. Надо полагать, его пригласили на ужин?
- Да, - проговорила Сибил, не отрываясь от книги. Эта манера отвечать односложно и считать вопрос исчерпанным, словно Сибил вознамерилась буквально следовать заповеди Христа о досужих разговорах, многим не нравилась, и Ральф не был исключением. При необходимости тетя умело поддерживала светскую беседу, а при случае охотно общалась с друзьями, но вместе с тем спокойно обходилась без множества общепринятых фраз и любезностей. Это создавало вокруг нее некоторую пустоту; знакомые вдруг начинали чувствовать, что привычный мир вот-вот рухнет, и они окажутся в неприятном вакууме.
