Она покачала головой.
— Мы не знаем, почему уехал Грисуолд, — сказала она. — Но ему нет нужды присутствовать, чтобы процесс происходил. Что если Темплтон и Гудфелло договорятся с Ван Кемпеленом здесь и серьезно решат осуществить работу здесь? Если они преуспеют в трансмутации достаточного количества металла, мы никогда больше не увидим По.
— Они не сделают этого. По все еще в безопасности, — сказал я. — Никто, если он в здравом уме, не будет делать золото, находясь во власти такого человека, как Просперо. И не говорите, что это можно сделать тайно. Золото — тяжелый металл. Было бы неосмотрительно производить его в таком месте, как это, а потом встать перед лицом трудностей по транспортировке его. Пусть делают свое дело, если смогут. Мы остановим их позднее.
— Извини меня, — сказала она. — Мы не можем себе позволить воспользоваться этим. Я буду чувствовать себя виноватой, если это случится, когда мы уедем. А находясь здесь, я, возможно, смогу остановить это.
— Даже если тебя накачают наркотиками? Или воздействуют с помощью месмеризма?
— Я буду осмотрительна в том, что касается еды и напитков. При этом, я сильнее Темплтона. Им не удастся использовать меня снова, как это было в последний раз.
— Если ты им будешь не нужна, они постараются избавиться от тебя. Это безжалостные люди.
— Нет, — уверенно сказала она, — я знаю, что буду нужна им для чего-то другого. Позднее.
Я вспомнил слова Лиги об уничтожении ее личности и содрогнулся. Но сейчас я ничего не мог сказать об этом, так как сам не все еще понимал и не хотел вдаваться в длинные объяснения.
В этот момент я вспомнил, как убил человека. Это было по долгу службы во время боя. Но какая разница в форме ты или нет? Смерть есть смерть. Почему государство должно иметь право решать, кто ее заслужил, а кто — нет? И мне пришло в голову, что самым простым решением нашей проблемы было бы убить Ван Кемпелена. Пусть тайна умрет вместе с ним. Тогда Энни будет спасена, По будет спасен, Элисон будет счастлив. Я воскресил в памяти образ полного пучеглазого человека, который угощал нас чаем, который пожелал нам доброй ночи и удачи, когда мы бросились бежать по крышам. Он казался вполне благопристойным и я не мог заставить себя возненавидеть его за беды, причиной которых он был. В то же время, оставить его в живых означало лишиться Энни. Я, наверное, все же сумел бы ожесточиться и исполнить этот план. Конечно, я постараюсь сделать это как можно безболезненней. Один верный удар саблей…
