Вскоре они уже плескались в океане, окуная друг друга; Волны пенились у них под ногами.
— Ты прав, — воскликнул Перри. — Такого не бывает! Отчего же это так?
Алан пожал плечами.
— Возможно, оно теплое, потому, что какая-то часть поверхности моря, которую мы не видим, фокусирует солнечные лучи. Потом волны разносят это тепло по всей поверхности.
— Это мало вероятно. Может быть это просто теплое течение, как река в океане.
— Оно теплое, потому, что я так хочу, — прервала их Энни. — Вот и все.
Мальчики взглянули на нее, и она засмеялась.
— Все это не кажется вам сном, — сказала она, — потому, что это не ваш сон. Он мой. Вы помните, как вы вставали в это утро, а я — нет. Я думаю, это принадлежит мне и это — мое место.
— Но я-то настоящий. Я вовсе не часть сна!
— И я тоже.
— В таком случае, это я вас пригласила.
Оба мальчика внезапно рассмеялись и брызнули в нее водой. Она засмеялась в ответ.
— Что ж, может быть… — сказала она и брызнула на них.
Их одежда промокла, но через некоторое время, когда они достаточно и по разным поводам испытали нрав моря, быстро просохла. Медленно между купаниями под их руками вырастал новый замок. Больше и величественнее, чем тот, с которым покончил Алан, он разветвлялся на множество башен, подобно веткам аспарагуса, его мощные стены ползли вверх и спускались вниз, послушные неровностям волнистого ландшафта. Он был влажен от воды и брызг из заводи, где обитали маленькие крабы, яркие рыбки и прятались моллюски среди гальки, ракушек и обломков кораллов. Алан порывисто подался вперед и взял всю в песке руку Энни в свою.
— Чудесно, что ты придумала этот замок, — сказал он. В то время, как лицо Энни заливала краска, Перри взял ее другую руку.
— Да, — сказал он, — и если это — мечта, то ты — лучшая из всех мечтателей.
Он не представлял, что все это могло закончится. Самые дружественные чувства он испытывал к Перри, как-будто бы они действительно были братьями, хотя его чувства к Энни были другими, и он был уверен, что Перри тоже любит ее. Свет расстилавшийся вокруг них, был серым, зеленым от моря и жемчужным от тумана. Казалось, что море и воздух существуют вне времени, окутывая их со всех сторон и мягко пульсируя.
— О, боже! — сказала Энни.
— В чем дело? — воскликнули оба мальчика, поворачивая головы в направлении ее испуганного взгляда.
— Т-там, в воде… — сказала она. — Это труп, да?
Туман расступился. Что-то опутанное водорослями, переплетавшимися с лохмотьями одежды, лежало, наполовину выступая из воды. Тут и там проступали участки вздувшейся, как рыбий живот, белой плоти. Это было похоже на человека. Но сказать наверняка было трудно, — так это было исковеркано и побито, в окружении полос тумана, время от времени заслонявших картину.
