– Я слушаю.
– Нет, это я слушаю! – театрально воскликнула она.
– Ты снова курила.
– В столе были сигареты.
– Да? – Александр взял со столика ополовиненную пачку «Уинстона», открыл ящичек, достал оттуда еще две и распихал их по карманам. – Все?
Девушка откинула одеяло. Но Александр не смотрел на нее:
– Одевайся, нам пора ехать.
– Столь спешно?
– Я и так опозорился из-за тебя, пришлось объясняться с человеком.
– Что за человек?
Он раздраженно взглянул на Перчик:
– Ты заставляешь меня повторяться?
– Черт! – она стукнула кулачком по простыне и вскочила. – Ты не можешь так, Саша! Ты не имеешь!..
– Это не игрушки, Женя! Надо понимать!..
– Понимать? Как мне это понимать?
– Вот это уж меня не волнует, – Александр нехорошо улыбнулся. – Мне не нужна лишняя головная боль.
– Ты с ума сошел.
– Это ты не в порядке.
– Зачем ты так, не знаю. Это проверка, точно? Положим, я в чем-то была не права. Прости. Пожалуйста. Но не надо так больше, я же люблю тебя… Это правда и… и это очень серьезно… Саша… Ты не шутишь? – в ее голосе прозвучала надежда.
– Ты мне больше не нужна, Женя, – таким же тоном он говорил обычно: «Сходи, почисти картошечки».
– Нет! – будто тисками сжали горло, как и в первый раз, ночью, когда она услышала его холодный голос в телефонной трубке – и опять ей стало обидно и страшно. – Так ведь нельзя, Сашенька… Это же предательство… Саша!.. – она кинулась ему в ноги, обняла их и зарыдала.
Александру не удалось ее отшвырнуть, Женя вцепилась, будто теперь на самом деле тонула и хваталась за последнее, что могло спасти жизнь:
– Сашенька, милый мой, любимый! – умоляла она. – Прости меня! Я что-то не так сделала! Я исправлюсь, только ты не предавай меня, Сашенька!
Александр с жалостью посмотрел на извивающуюся перед ним в пепельной пыли несчастную, совсем голую Женьку, мягко склонился, чтобы обнять и успокоить, но вовремя опомнился, сообразив к чему это может привести – равнодушно и небрежно напомнил:
– Ты бесправная содержанка.
Перчик замерла, подняла заплаканные глаза: Александр походил на один из «монархических» памятников, взгляд его был тяжел и посторонен. Дрожа и всхлипывая, Женя ползком попятилась до кровати и стянула на себя одеяло.
– Господи, Сашенька! – прошептала она сквозь слезы. – Я же люблю тебя! Я надеялась, что у нас… что ты…
– Я выкупил тебя у борделя, – оборвал Александр.
– Деньги?.. Но я же… Ты же сам говорил, что это неправильно!.. Что мы в силах изменить… Почему ты научил меня тебе верить? – она вытерла слезы и с дрожью вздохнула. – Ты сделал мне больно, Саша, это я не забуду.
