В таком контексте не удивляет еще одно место из речи Молотова 31 октября: сообщив депутатам, что Турция заключила пакт о взаимопомощи с Англией и Францией, Вячеслав Михайлович сказал: "Не пожалеет ли об этом Турция - гадать не будем. (Оживление в зале.)". Строго говоря, фраза бессодержательная, придраться не к чему, но звучит угрожающе, и Верховный Совет, как видим, это почувствовал.
Синхронно с Молотовым, но подробнее и резче высказался журнал "Большевик" в передовой (это важно!) статье: "В то время, как Советский Союз ведет борьбу за прекращение войны, империалистические агрессоры пытаются расширять плацдарм войны. Заключенный недавно франко-англо-турецкий пакт о взаимопомощи - это не инструмент мира, а орудие создания новых очагов войны... Турция стала на путь весьма рискованной внешней политики, которая не способствует сокращению военных действий, не ведет к миру" {16}.
Раз политика Турции не ведет к миру - значит, она ведет к войне. Намек прозрачен. Контраст между СССР и Турцией подчеркнут. Между прочим, перед заключением англо-франко-турецкого пакта Молотов вел с Турцией переговоры относительно возможного договора о взаимопомощи - такие же, как с Эстонией, Латвией, Литвой, Финляндией. Аналогия напрашивается.
Но после неудач на линии Маннергейма и в Карелии все претензии к Турции как ветром сдуло. Для сравнения: тот же "Большевик" в апреле 1940 года, и опять в передовой статье, затрагивает вроде бы ту же тему, что и полгода назад: "Англия и Франция с самого начала ведут отчаянную борьбу за расширение плацдарма военных действий" {17}. Но никакого недовольства Турцией теперь не выражается, эта страна даже не упомянута.
Итак. Не исключено, что Турция была намечена как следующая после Финляндии жертва. Предлагаю эту версию как рабочую гипотезу для дальнейшего поиска подтверждающих и опровергающих аргументов и документов, При той самоуверенности, какою был преисполнен Сталин осенью 1939 года, он мог рассчитывать разрешить турецкую и бессарабскую проблемы до окончания весны, и к моменту, когда Гитлер готов был бы обрушиться на Францию, у него за спиной на востоке стояла бы превосходящая по мощи Красная Армия, продемонстрировавшая всему миру свою силу, получившая боевой опыт. Быть может, идя на пакт о ненападении с Гитлером, Сталин вовсе не собирался за так подарить ему Францию, дать погубить второй фронт в Европе. В этом случае его ошибка состояла не в доверии к Гитлеру и не в плохом понимании фашистских планов, а в грубой переоценке своих сил.
