Это - истинно сталинский стиль руководства.
Машина имеет только один пункт управления (место шофера, машиниста, пилота), тогда как живой организм (и человеческое общество) управляется из множества различных центров, координирующих свои команды. Выше мы уже убедились, что в этом отношении Сталин почти привел страну к машинному идеалу. Во всяком случае, он сделал все, что мог, дабы никто другой, с южных гор до северных морей ничего не решал и ничего не значил.
Сделаем вывод: есть основания полагать, что Сталин последовательно и твердо, не останавливаясь перед кровопролитием, переделывал страну и народ в какую-то машину. Не исключено, что образ конечной цели был не до конца осознанным, частично - бессознательным. Может быть, он зрительно представлял себе общество как пароход или автомобиль.
Но считал ли он свое строительство успешным? Безусловно - да. Как мы увидим в одной из следующих глав, он чрезвычайно высоко оценивал степень готовности страны и армии к войне в 1936-1939 годах.
А пока попробуем установить оценку Сталиным своих успехов в строительстве нового общества как такового в целом. Для сравнения вспомним брежневское руководство. В нем в 70-е годы, видимо, нарастало ощущение и сознание тупика, но широкой публике преподносились фальшиво-оптимистические оценки результатов политики. Вдруг начинали праздновать нечто неожиданное: какой-то непрошеный "развитой социализм", который вроде бы не собирались строить, но построили; "решающие" и "определяющие" годы пятилеток и т. п. Бодрячество никого не увлекало, фальшь и неуверенность били в глаза. Совсем иное впечатление оставляют самооценки Сталина. Мало кто помнит, что в конце 30-х годов вождь собрался строить коммунизм в одной, отдельно взятой стране. В 1936 году он официально заявил, что социализм у нас уже построен, А Ленин, как известно, называл социализм первой фазой коммунизма. Подставляя, как при решении уравнений, один символ на место другого, получаем в итоге такие оценки обстановки (из редакционной статьи журнала "Большевик"): "Теперь, когда уже построена в основном первая фаза коммунизма, вопрос о построении высшей фазы коммунизма в одной нашей стране имеет не только теоретическое, но и величайшее практическое значение-.. Эта проблема встает перед нами уже как практическая задача" {5}. В эмоциональном отношении утверждение о том, что "построена первая фаза коммунизма" звучит еще ярче, чем слова "построен социализм", хотя предполагалось, что по смыслу они идентичны. После смерти Сталина ни одно руководство не позволяло своим идеологам подводить итоги сделанного столь оптимистично, ибо это слишком много обещало слушателю в будущем и соответственно могло спровоцировать слишком большое разочарование, когда обетованное будущее не придет. Сталин таких опасений не ведал - вероятно, как раз потому, что искренне оценивал результаты своих трудов как блестящие и в будущих "сияющих высотах" сомневался еще меньше, чем Хрущев.
