Дельта-фактор | страница 3
Мои губы беззвучно проговорили: «Ну и тупица». Очень медленно доктор повернулся и подошел к моей кровати. Я крепко сжал веки. Он спросил:
— Но ведь это только предположение, не так ли?
— В наши дни нам очень часто приходится основываться лишь на предположениях. Ведь вы знакомы с подробностями дела, не так ли?
— Я знаю только то, что было в газетах. Речь шла об отправке денег с монетного двора Вашингтона в Нью-Йорк, кажется.
— Сорок миллионов долларов, ни много ни мало. Полный грузовик денег.
— Вам, полицейским, нужно было получше следить за такой операцией.
— Охрана была самая надежная.
В голосе доктора послышался смех.
— Неужели?
Райс немного помедлил с ответом, а когда заговорил, в его голосе звучала сталь.
— У нападающего всегда преимущество.
— Не оправдывайтесь, мистер Райс. Вы допустили ошибку. Вам ведь уже удавалось схватить его.
— На его счете было всего двенадцать тысяч. Он не мог потратить такие деньги.
— Если я правильно помню, тогда это тоже был случай.
Райс негромко рассмеялся:
— Вы даже не представляете, как часто случаи, как вы выразились, играют нам на руку. Дом, где он снимал комнату, прочесывали полицейские в поисках наркотиков, которые хранил другой жилец. Тут-то они и наткнулись на него. Мы убили двух птичек одним камнем.
— Похвально. Как же вы не удержали его?
— Может, теперь мы научимся обращаться с ним. Если он мог сбежать тогда, то сделать это отсюда ему будет совсем просто. Так что наручники останутся на нем, доктор.
— Если только это не помешает лечению, мистер Райс. Не забудьте об этом.
Я открыл глаза и посмотрел на врача. Он разглядывал меня с особенным любопытством, видя во мне и пациента, и редкий человеческий экземпляр, но на его лице было выражение такой решимости, которую не поколебать никаким полицейским.
Я проговорил:
— Скажите ему, док.
Стул Райса тут же скрипнул, и расплывчатая крупная фигура в сером костюме появилась в поле моего зрения, но только на мгновение. Все это было слишком утомительно для меня, и я вновь медленно погрузился в приятную дремоту, где не существовало боли — только прекрасные женщины со сливочной кожей.
Ад — это всего лишь отдых от повседневности. Он никогда не длится долго. Просыпаться было неприятно, каждая деталь реальности становилась все отчетливее. Боли почти не было, только ныли мышцы и кожа горела под хирургическими швами; но я так часто испытывал это ощущение, что оно меня не очень беспокоило. Моя левая рука была все еще прикована к кровати, достаточно свободно, чтобы совершать мелкие движения, но подняться я не мог.