— Слава тебе, Господи! Очевидно, нас отсюда еще не выгоняют.
И бросившись в конюшню, приказал поскорее седлать Гектора и Мернотку. Оттуда пробрался к башне Монтейль и вошел в комнату Инезиллы.
— Какой нынче прекрасный день! Здоровы ли вы, милая madame Бигон.
Инезилла сидела на краю постели и плакала.
— Не ради ли грешков ваших, сударыня, вы сыпете этот жемчуг из ваших глаз? Если я угадал, то желаю, чтобы количество слез по крайней мере сравнялось с числом омерзительных грешков.
— Разве графа нет в замке? — вместо ответа спросила у мужа Инезилла.
— На что тебе знать?
— На то, что я очень скучаю, особливо с тех пор, как вижу тебя в замке, а граф обещал мне дать возможность оставить Мессиак, как только я изъявлю желание.
— Сомневаюсь в справедливости такого заявления; разве вы оказывали графу особенное внимание?
— Никто и не говорит, что он не пользовался этим особым вниманием.
Бигон иронически засмеялся.
— Ну, не полагаю, чтобы Каспар д'Эспиншаль был нежным голубком и ворковал с такой голубкой, как вы.
Инезилла бросила бешеный взгляд на насмешника и крикнула:
— Чудовище! Злодей!
— Ангел доброты и невинности! — кривляясь, ответил Бигон. — Да, вы называете себя ангелом в письме, писанном ко мне на прощание. Вероятно, еще не забыли содержания этого письмеца? В письме есть фраза: я чудовище и варвар, связанный смешным браком с ангелом невинности и кротости. Ах, кстати, мне не мешает сообщить вам, что Ироним Паскаль немедленно возвращается обратно к графу де Фоа.
— Вовсе это меня не интересует.
— Гм! Очевидно, наравне сохраняете верность как мужу, так и любовникам.
— Любовникам! Паскаль мой любовник?! Он только помог мне вырваться из твоих когтей. Я согласна лучше идти с чертом в ад, чем с тобою в рай, даже имей ты ключи от рая в своем кармане.
— От рая у меня нет ключей, но от этой башни ключ у меня. Мне и этого достаточно. Что касается черта, думаю, не вы, сударыня, следуете за ним, а он всюду путешествует за вами, или даже вернее: черт от вас не отступает ни на минуту.
— Вижу, метр Бигон, вы только затем и явились ко мне, чтобы осыпать меня оскорблениями.
— Что же делать! Ничего лучшего у меня для вас в сердце не имеется.
Инезилла бросилась в отчаянии на постель.
— Говори, что хочешь, а я буду спать.
— Спи, дорогой ангел! Если когда и случалось мне прерывать твой сон, то не беспокойся, теперь этого не случится.
— Вы меня никогда не любили! — сказала Инезилла тоном таким печальным и вместе страстным, что Бигон невольно вздрогнул.
