— И я тоже, — подтвердил Мальсен.
Бигон не настаивал. Телемак де Сент-Беат, наблюдавший за всем происходящим в окно, увидел улыбку своего лакея. Бигон многозначительно почесывал нос. У Бигона это был верный знак, что он что-то задумывает.
— Это становится очень любопытным! — заметил сам себе гасконец.
Кавалер Телемак де Сент-Беат слышал уже довольно. Держась в тени, падающей от деревьев, он пришел к внешней стене замка. Шагах в сорока перед ним возвышалась теперь таинственная башня Монтейль; угрюмый силуэт ее мрачно чернел на полуночном небе. Если бы Анна Радклиф жила и написала свой славный роман в XVII веке, кавалер мог бы даже подумать, что он находится перед таинственным Удольфским замком в Италии. Какие-то тайны окружали его; на каждом шагу он встречал удивительные вещи, и обстоятельства, казалось, очень способствовали этому.
— Тысяча чертей! — ворчал он. — Надо идти до конца. Этот граф очень меня интересует со всеми своими пороками. Притом же для меня не будет вовсе бесполезным разузнать; если я когда-нибудь разбогатею, я уже буду знать досконально, что и как делается в этих странах. Клянусь честью! всегда стоит выслушать то, что слуги говорят о своих господах.
Рассуждая таким образом, кавалер достиг дубовой галереи, пробитой в стене и снабженной крепкой железной решеткой. Здесь он остановился и ждал. Легкий юго-восточный ветер нес прохладу, тихо шелестели на деревьях листья, издали долетали восхитительные трели соловья.
Кавалер Телемак де Сент-Беат приложил ухо к решетке. Вдруг соловей умолк. С внешней стороны стены донесся какой-то шорох, точно зверь продирался через заросли и травы. Гасконец затаил дыхание.
Два голоса начали шепотом переговоры:
— Нет его на башне?
— Нет! Я здесь больше двух часов, никто не отворял дверей.
— Никто?
— Очевидно, напрасно будем ждать. Он сегодня ночью не намерен посетить башню Монтейль.
— Очень жаль. Настоятель из Мессиака освятил мои пули.
— Ничего не потеряно. Один из замковой прислуги заверил меня, что он завтра едет в Клермон.
— С большой свитой?
— С двенадцатью вооруженными слугами.
— Черт возьми!
— Пустое! Ты разве не знаешь, какой он фантазер.
— Это так. На своем горном жеребце он всегда держится на четверть мили впереди конвоя.
— Я на это и рассчитываю.
— Какой же твой план?
— Вот он: сорок вооруженных людей графа де Селанс с нами.
— Так, но сам граф?
— Бог с ним! Де Селанс ненавидит Каспара д'Эспиншаля, но боится его. Когда мы освободим его от врага, он, конечно, будет доволен; а в случае неудачи он только приличия ради побранит своих людей. Вот и весь мой план.
