Военные готовились к войне. Мне тогда казалось это так весело. Солдаты в новенькой камуфляжной форме были такими непобедимыми. Сомнений не было в том, что мы быстро выбьем америкашек, с Восточных рубежей.
Я не мог знать, что боевые действия сведутся к сплошным и многократным ковровым бомбардировкам и ударами точечных ракет. Американское телевидение во всем мире трубило о «гуманности» армии США: «…Боевые действия прошли с минимальными потерями среди мирного населения.»
Просто в один прекрасный день началась отправка войск. «Передислокация», — говорили солдаты. Вереницы танков и бронетранспортеров грузились на железнодорожные вагоны, за грузовые платформы цепляли теплушки и плацкартные вагоны для личного состава.
До сих пор воображение рисует страшные картины гибели наших парней под натиском вражеской авиации и ракетных обстрелов. На всем протяжении Транссиба — сгоревшие составы, пути, развороченные взрывами, и трупы, трупы, трупы…
…В течение недели у России не стало армии. Глупо теперь спрашивать: кто виноват? Куда делась наша авиация? Почему позволили америкашкам подавить наши средства ПВО в самом начале военной кампании??? Хотя…преимущество США в военно-техническом плане — очевидно.
Город, как-то странно опустевший, давил тяжестью серых переулков; холодный ветер гонял последние жёлтые листья, кое-где пробрасывал снег.
Продукты выдавали по карточкам. Электроэнергия и тепло в домах были, телевизор и радио не работали — американцы глушили сигналы помехами со спутников.
В воздухе витало чувство тревожного ожидания и неопределенности. Все понимали, что янки неизбежно придут, но смутно надеялись на чудо. По слухам, крупные города за Уралом уже захватили без серьёзного сопротивления. Оно и понятно: сопротивляться было некому. И вот произошло: добрались и до нас…
Холодным воскресным утром рокот моторов расколол осеннюю тишину, в город входили вражеские войска. Я вышел на центральную площадь вместе с немногочисленными зеваками поглазеть на янки. Как странно — лица солдат на броне танков совсем не похожи на страшные полузвериные морды, которые мне рисовало воображение, подстегиваемое агитационными плакатами. Самым удивительным были взгляды — в них был страх. Агрессоры, завоевавшие полмира, — боялись! Я не понимал этого, мне было любопытно: незнакомое вооружение, форма, смешной говор, который сильно отличался от английского, преподаваемого в школе. Как — то не чувствовалась страшная угроза, которую несли с собой оккупационные гости. До обидного буднично происходил захват власти в городе. Янки заняли административные здания, телефонную связь, ключевые объекты жизнеобеспечения. Разоружили и распустили гарнизон милиции. Правда, через неделю возобновило работу местное телевидение. Американцы «сняли» помехи с теперь уже своих территорий.
