Ольга не успела сказать на это ни да, ни нет, как в прихожей раздался вдруг чей-то громкий, порывистый звонок.
Это было так неожиданно, что оба они вздрогнули и всполошились, наскоро хватая и пряча Ольгины вещи: перчатки, платок, соломенную шляпку… Решительно невозможно было не только предположить, но даже и понять, кто и зачем мог быть в такую пору. Каржоль, ради предосторожности, предложил Ольге удалиться в его спальню, из которой он рассчитывал, в случае надобности, провести ее по небольшому боковому коридору в диванную, откуда уже можно было незаметно вывести ее сквозь стеклянную дверь на террасу в сад, а из сада дорога домой уже не представила бы никаких затруднений. Едва Ольга скрылась за портьерой, он поспешил к двери кабинета, и чутко насторожил под ней ухо, в расчете — не узнает ли предварительно, хотя бы по голосам, что там такое? Но едва успел он это исполнить, как двери осторожно приотворились, и камердинер Каржоля, видимо озадаченный и даже смущенный чем-то, не без таинственности вызвал его в прихожую. Там, на пороге раскрытой половинки наружных дверей, первое что бросилось графу в глаза — была женская фигура, под вуалью и с узелком в руках. По общему очертанию он узнал в ней Тамару.
— Tout est decouvert!.. On nous a ecoute… Sauvez moi![106]— едва успела проговорить она задыхающимся голосом, как Каржоль успел остановить ее.
— Тсс… У меня посторонние! — предупредил он шепотом, указывая на дверь кабинета. — Я сейчас их спроважу, — продолжал он. — Войдите пока сюда, налево, в столовую, и подождите меня одну минуту… Только тише, Бога ради!
И введя Тамару в комнату, он плотно запер за ней дверь, а сам поспешил к Ольге.
Слегка держась за портьеру, девица Ухова сторожко, что называется, начеку стояла на пороге спальни и кабинета, готовая каждое мгновение отпрянуть внутрь и спрятаться за драпировкой от постороннего глаза. На ее лице выражалось не одно лишь сильно возбужденное любопытство и опасение за себя, но и тревожное чувство ревнивой подозрительности.
— Уходи, Бога ради, скорее!.. Сию минуту! — быстро подходя к ней на цыпочках, прошептал Каржоль умоляющим голосом.
— Там женщина? — подозрительно спросила Ольга.
— Какая женщина!?.. Где?!.. Что это тебе чудится! — досадливо проговорил встревоженный граф. — Умоляю тебя, уходи Бога ради!
— Нет… Я слышала там жснский голос… Ты сейчас говорил с женщиной.
— Ольга, не дури! — строго остановил он девушку. — Уходи, говорю тебе! Пощади и себя, и меня… Иначе ты рискуешь страшно скомпрометировать себя.
