Затем дело уперлось в расшифровку протокола стенографической записи процесса, который был нужен Богги.
Штат Вашингтон считал, что получение протокола заседания для использования в целях апелляции является сугубо личным делом обвиняемого или осужденного.
Без протокола нечего было и писать. Без денег получить его было невозможно.
Денег у Богги не было. За протокол ему пришлось бы выложить около семисот пятидесяти долларов.
Сидя в тюрьме, Богги прилагал все усилия, чтобы как-то раздобыть денег для оплаты стоимости перепечатки протокола. Его родители были не в состоянии помочь ему. Они уже были стары и сами еле сводили концы с концами. Богги был совершенно нищ — а кто решит выложить осужденному убийце семьсот пятьдесят долларов? Никто.
Но наконец через десять лет случилось нечто странное.
Был осужден и отправлен в тюрьму человек, у которого было несколько тысяч долларов. Преступление его заслуживало осуждения с точки зрения общечеловеческих норм поведения.
Но, попав в тюрьму, он многим стал оказывать помощь. Тихо и незаметно он делал все, что было в его возможностях, для помощи многим заключенным. Он слышал о неразрешимой проблеме Кларенса Богги. Он слышал, как тот уверял в своей невиновности. И он выложил семьсот пятьдесят долларов, которые дали Богги возможность в первый раз с момента заключения увидеть протокол судебного заседания. Так что, когда я обратился к Богги, он смог вручить мне его.
Изучение этого протокола было долгой утомительной работой, но читая его, я наконец получил полное представление о деле Богги.
Дело само по себе было столь же невероятно, как и все остальное, связанное с Кларенсом Богги.
Это было 26 июня 1933 года. Мориц Петерсен, замкнутый семидесятивосьмилетний старик, снимал комнатку в частной гостинице в Спокане, штат Вашингтон. Несколько неподалеку, на задах длинного большого участка на Ист 20-й стрит в Спокане у него была маленькая развалюха. В передней части участка стоял жилой дом по соседству с таким же.
У Петерсена была привычка утром, выйдя из гостиницы, добираться на такси до своей хижины, где он и проводил весь день, копаясь в садике, кормя своих цыплят, выпалывая сорняки и так далее. По вечерам он возвращался на снимаемое им место. Большая часть его одежды хранилась в хижине.
В то время Петерсен, как и большинство окружающих, находился в довольно стесненных обстоятельствах. У него было кольцо с алмазом, которое, по его утверждению, стоило пятьсот долларов, но он тщетно пытался продать его. (Это были времена Великой Депрессии, и наличные деньги были довольно редким товаром.)
