Второй презерватив предназначался для второго и уже более основательного соития – желание возникало через десяток-другой минут, поскольку мужское самолюбие просто не могло мириться с мыслью о том, чтобы расстаться с этим великолепием, не попытавшись обратить его хоть на несколько кратких мгновений в свою полную собственность (хотя бы только в их воображении, потому что эта девочка – так ему казалось – могла принадлежать только себе самой). На третий же раз в течение ближайших часов подавляющее большинство из них, видимо, просто не было способно. Так что два презерватива являли собой среднестатистическую норму и в большинстве случаев покрывали возникающие потребности.
Он размышлял об этом, чувствуя рядом со своей щекой ее горячее дыхание. Она посапывала, как ему показалось, разочарованно, хотя это разочарование и было ожидаемым. Ее разбуженная женская плоть тоже жаждала наслаждения – он это ощутил по тем нескольким движениям, что они успели совершить в совместном полете, пока крепость не покинула его. Так может откликаться только чувственная женщина, которая, даже занимаясь любовью за деньги, не в силах заглушить свою женскую природу. Его прикосновения, его напор рождали в ней встречные порывы такой силы, что это в немалой мере и привело к столь быстрому его выходу из игры.
Он провел рукой по ее белому плечу, поцеловал родинку у нее на шее («Это у уличной-то девки?!» – бунтовало его другое «я», но он быстро заткнул ему рот.); он заметил эту родинку еще внизу – коричневатая отметинка на шее чуть ниже уха – и почему-то сразу влюбился в сей дефект природы. Ему еще там, в ресторане, вдруг захотелось ему прикоснуться к ней пальцами, губами. Теперь он давал волю своим желаниям, чувствуя, как его плоть снова понемногу наливается страстью.
Он прижал девочку к себе, и она, уютно устроившись в его объятиях, проверила степень его готовности к новой схватке, довольно улыбнулась, поняв, что ждать уже недолго, и снова затихла, предпочтя не форсировать события. А он, предвкушая новое, не менее страстное, чем первое, соитие, трогал ее упругое тело, гладил волосы, ласкал бугорки сосков, опускался ниже в горячее перекрестье…
Телефонный звонок нарушил его блаженный сон наяву. Второй, третий… Ах, как не хотелось ему снимать трубку. Но он пересилил себя.
– Сережка, дорогой, ну где ты там пропал? – услышал он голос Нины. – Я волновалась. Мы уж не знали, что и подумать.
– Извини, – промямлил он.
