Свальмиус. Жаль. Но что будет с Титусом, Хендрикье - она ведь ждет ребенка.
Тюльп. Как нибудь выкрутятся - люди и не такое переносят.
Тюльп и Свальмиус растворяются.
Рембрандт (зовет). Титус! Титус! Что с ним?
Появляется Хедрикье.
Рембрандт. Хендрикье? Где ты была?
Хендрикье. Я не могла не пойти, раз они прислали за мной.
Рембрандт. Прислали за тобой? Кто?
Хендрикье. Старейшины. Слава Богу, что хоть пастора там не было.
Рембрандт. Неужели ты ходила в церковь?
Хендрикье. Да. Они прислали за мной, и я пошла, обязана была пойти. Это было очень тяжело, но теперь, когда все позади, я вижу, что все получилось не так страшно.
Рембрандт. Но что тебя заставило согласиться на это?
Хендрикье. Когда старейшины требуют, чтобы ты пришла и покаялась, не идти нельзя, иначе исключат из общины. А теперь я покаялась, и с этим покончено.
Рембрандт. Значит, ты явилась к старейшинам и покаялась?
Хендрикье. А что мне оставалось делать? Они все знали - потому и послали за мной.
Рембрандт (ударяя кулаком по столу). Боже всемошущий! Неужели с нас мало унижения? Неужели с нас мало того, что мы, как нищие, кляньчим деньги у друзей? Так ты еще выставляешь себя на посмешище перед твоей проклятой церковью, чтобы нас и там обливали презрением!
Хендрикье. Это не пойдет дальше старейшин. Они не скажут никому, даже своим женам. Они - божьи люди и поступят со мною по-божески.
Рембрандт. Божьи люди! Да среди нет ни одного, кого Иисус коснулся бы перстом своим! У Иисуса с этими лицемерами не больше общего, чем с фарисеями.
Хендрикье. Может быть, но в общине принято требовать покаяния от женщины, имеющей внебрачного ребенка.
Рембрандт. Ты зачала его в любви! Зачем ты пошла туда?
Хендрикье. Когда за тобой посылают, ты просто идешь и все тут.
Рембрандт (смеется). О Господи, почему так темно? Дайте свечу.
Хендрикье ичезает и появляется ван Флит.
Рембрандт. Флит?!
Флит. Да, учитель, вы звали меня?
Рембрандт. Нет, то есть да, здесь темно, зажги свечу, а, впрочем, погоди, разве я тебя не прогнал?
Флит. Нет, учитель, раз я здесь.
Рембрандт. О Господи, Флит, верный Флит, прости меня.
Флит. Я сам виноват, что ж поделаешь, не дал Бог таланта.
Рембрандт. Нет, нет, не говори так, твое золото - верность, а я... я всех бросил, и теперь мне темно.
Флит. Сейчас зажжем сечу, учитель, и все поправится.
Флит зажигает свечу и превращается в Тюльпа.
Рембрандт. О, это вы доктор! А я думал Флит... Ну да я вам тоже кое-чего приподнесу. ( Поднимает раму, просовывает в нее голову, корчит гримасу. ) Красив, не правда ли?
