Все были довольны, но Кирилл в особенности. Да что там говорить!?! Кирилл был в восторге, поскольку был уверен в гениальности своего фильма. В самом деле, звери – это самые фотогеничные существа. Тем более, что это лисье семейство жило в своем зверином и, несомненно, райском мирке с какой-то особой благодарностью. Лисята наслаждались уютом, едой, а главное, защитой, словом, – всем тем, на что способна лишь самая смелая и умная лисица-мать.
* * *
По возвращении Кирилл и Вика обнаружили, что Петр Афанасьевич нисколько не спешил расставаться с их семейством. Напротив, Нефедовы настолько полюбились ему, что он пожелал остаться еще ненадолго. К тому же, старика восхищала «полевая» кухня Екатерины Николаевны, а это, разумеется, очень даже хороший повод. Поэтому за тем, чтобы продлить удовольствие от общения, Петр Афанасьевич решил подольше наслаждаться едой. В этом он, конечно же, был очень похож на своего брата, Исидора Афанасьевича. Но в остальном, конечно, это были совершенно разные люди. В отличии от брата старик Петр Афанасьевич, если не желал одиночества, казался очень участливым. Поэтому, довольный знакомством с семьей Нефедовых, он с радостью согласился немного поучаствовать в их походе.
Всегда можно положиться на человека знающего. И мнимый отшельник Петр производил на всех приятное впечатление. Для старика лес – второй дом, но в нем он не чувствовал себя хозяином. И вообще он никогда не считал человека хозяином природы.
– Ходите по лесу, как едва заметные тени, – вполголоса говорил он, когда они снова отправились в путь. – Делайте большие, но легкие шаги...
Даже Андрей Павлович с присущей ему неуклюжестью и рассеянностью старался идти так, как подсказывал ведущий. Наконец, сосредоточенное шествие приостановилось.
– Тихо, – предупредил старик, и все застыли на месте. – Если повезет, то увидим сплюшку.
– Кого-кого? – не поняла Екатерина Николаевна.
– Тс-с...
Кирилл, предчувствуя новый редкий кадр, машинально включил видеокамеру.
– Ты знаешь, кто такая сплюшка? – шепотом спросила у него Вика.
– Не знаю, может быть... – неопределенно ответил он. Петр Афанасьевич попросил как можно больше тишины и терпения. И эта его просьба подействовала как быстрый последний звонок, который дают в цирках и театрах перед началом представления. Действительно, в эти мгновения можно было чувствовать себя исключительным зрителем, находящимся в не менее исключительном театре. Напряжение чувств росло вместе с любопытством. Старик смотрел вверх, где купол неба, ограниченный верхушками деревьев, был ясным, торжественным и манящим. Вот-вот должны были появиться актеры. А кто играет в небе? Только птицы...
