– А где они сейчас? – словно проверяя ее бдительность, спросил он.
– В музее, рассматривают там чучела животных, – меланхолично ответила Екатерина Николаевна. В данный момент она думала о муже и о той экологической конференции, на которую он так внезапно уехал. Андрей Павлович, где бы он ни был, всегда думал о работе. Разумеется, Екатерина Николаевна гордилась тем, что ее муж стремится спасти планету от загрязнения, но ей так хотелось просто отдохнуть. Ей хотелось жизни, похожей не на бег, а на ровное и спокойное дыхание. С такими мыслями она вполуха слушала назойливого Исидора Афанасьевича, который готов был поучать бесконечно, лишь бы показаться мудрым и достойным уважения стариком.
– Я бы на вашем месте удостоверился, – настаивал он. – Эти сорванцы для того, чтобы добиться своего, могут пойти на разные хитрости. Вчера я тоже отругал своего внучка – слишком уж много воли ему родители дают.
– А разве ваш внук не знает здешних мест?
– И что с того, что знает? Один неосторожный шаг, и – в пропасть!
– Ах! Исидор Афанасьевич, но здесь всюду так, – не поддавалась Екатерина Николаевна настойчивым внушениям старика. – Что поделать? Это Горный Крым, а не какой-нибудь там степной овраг! Мне кажется, вы просто очень заботливый дед...
Она хотела сказать еще пару любезностей постольку, поскольку Исидор Афанасьевич как бы сам напрашивался на всякого рода комплименты. Но в эту минуту к столику подошла Вика. Девочка вежливо поздоровалась со стариком и сообщила матери, что пришел Филин, и теперь они втроем идут гулять, при этом коллективно обещая не задерживаться до поздна. Екатерина Николаевна даже не думала отказывать дочери, а Исидора Афанасьевича она все больше воспринимала как мнительного старика.
– Не втроем, а вдвоем, – словно передразнивая, сказал дед. – Филька никуда не идет. И вообще, передай ему, чтоб он ко мне шел.
Вика, слушая его, мысленно готовила какие-нибудь обидные слова, но, поскольку произнести их было б слишком смело и чревато последствиями, она молча отправилась за Филином. Екатерина Николаевна, почувствовав недовольство дочери, сказала старику:
– Не будьте вы так строги с мальчиком. Дети, находящиеся среди такой красоты, не должны ощущать какое-то стеснение, иначе все краски в их глазах померкнут.
Исидор Афанасьевич не нашел слов, чтобы возразить. А впрочем, если бы он и здесь стал протестовать, то, наверняка, навлек бы на себя некое подозрение. Все-таки он желал сохранить репутацию мудрого старика. Екатерина Николаевна допила свой ароматный приготовленный «по-турецки» кофе; подумав о прохладном бассейне, в котором с удовольствием собиралась поплавать, она решила более не грустить.
