По самым скромным подсчетам, месячный оборот торгово-закупочного кооператива "Свет" составлял около полутора миллионов рублей. В чьих карманах оседали эти деньги? Фишман, увы, этого не знал - зицпредседателя в такие подробности не посвящали. Он лишь передавал выручку от тайных операций в условленном месте некоему молодому человеку без имени, молчаливому и угрюмому. А перед этим обычно звонил шеф и назначал дату, время и место встречи. Шефа Фишман в глаза не видел...
Новость принес Баранкин.
- Ты слышал, что случилось в СИЗО? - спросил он, передавая мне оперативные сводки.
- Не приходилось, - буркнул я в ответ, не придав должного значения словам Баранкина.
- Вчера поздним вечером подследственные захватили заложников! Требуют, чтобы им дали оружие, деньги, машину. Генерал вызвал группу специального назначения.
Некоторое время я сидел спокойно, "переваривая"
услышанное. Новость, конечно, была из разряда редких, но, собственно говоря, мне-то что... И вдруг меня словно током ударило - Фишман!
Я включил селекторную связь.
- Товарищ подполковник! СИЗО...
- Знаю, - перебил меня Палыч. - Только что звонил. Спецназ готовится к атаке. Договориться... э-э... не удалось. Выезжаем туда. Поторопись...
В СИЗО хаос: расщепленные взрывом двери, куски отбитой штукатурки, кислый дым от взрывчатки, который еще не успел выветриться. Ребята из спецназа курят, устроившись на каких-то ящиках у ворот. Только некоторые сняли бронежилеты, остальные отдыхают в полной экипировке, до боли знакомой мне по Афгану.
Начальник следственного изолятора бледен и не выпускает из зубов сигарету, дымит, как заводская труба.
- Из-за этих сволочей чуть кондрашка меня не хватил, - жалуется он подполковнику. - Теперь комиссии забодают - такое ЧП...
- Ты мне вот что скажи - убитые есть? - нетерпеливо спрашивает Палыч.
- Один. Всего один. Подследственный.
- Из тех, кто брал заложников?
- Нет. Этих молодчиков взяли живьем.
- Фамилия? - не отстает Палыч.
- Не помню. Зачем тебе?
- Нужно.
- Сейчас справлюсь...
Начальник СИЗО подзывает кого-то из своих сотрудников, спрашивает, тот разводит руками, при этом глухо ухмыляясь. Мне его состояние понятно радуется, что в такой передряге жив остался.
- Где труп? - наконец теряет терпение Палыч. - Веди к нему...
Убитый лежит на затоптанном полу одной из камер.
Он прикрыт какими-то тряпками, кажется, старыми простынями. Палыч, кряхтя, присаживается на корточки и открывает лицо покойника. Смуглая кожа, черные, чуть тронутые сединой кудри, крупный нос... Фишман!
