— Какими же маршрутами, по-вашему, они теперь пользуются? Наверное, идут где-то севернее? — спросил Бринкер.
Шульц, соглашаясь, кивнул.
— Скорее всего, как можно ближе к паковому льду, — предположил Шульц. Его рука зависла над шахматной доской, а затем замерла над конем. — Не будьте таким нетерпеливым. Думаю, мы вскоре встретимся с одним из них. — Он сделал ход конем. — Шах и мат!
Бринкер разинул рот, удивленный таким развитием игры. Некоторое время он тупо смотрел на шахматную доску, а затем, придя в себя, воскликнул:
— Вы, конечно, понимаете, что я позволил вам выиграть только потому, что вы старше меня по званию.
— Похожая история! — самодовольно улыбнулся Шульц. — Моя тактика Клаузевица слишком сложна для вас! — Он поднялся с места и потянулся. — Пойду на мостик. Возможно, сегодня удастся кого-нибудь потопить.
— Я тоже пойду, — сказал Бринкер. — Хочу покурить там.
Поскольку вентиляционная система лодки никак не сообщалась с наружной атмосферой, курение внутри лодки было строжайше запрещено. Один-два члена экипажа могли время от времени посещать для этого «зимний сад» — кормовую часть ходового мостика лодки, но в штормовую погоду или когда поблизости были вражеские суда, большее, что можно было позволить себе, это дождаться своей очереди вылезти в рубку, чтобы несколько раз жадно затянуться сигаретой. После чего курильщика ожидал шанс промокнуть под брызгами неожиданно налетевшей волны, попавшими во входной люк.
Бринкер, прихватив пачку сигарет, пошел на мостик вслед за командиром. Он любил своего командира. Вообще-то трудно убедить германского строевого военно-морского офицера в том, что машины не обязательно должны понимать приказы так же, как люди. Если последние могли задаваться вопросом о цели приказа и напрячь все свои силы, чтобы выполнить приказ, то машины относятся к приказам несколько иначе. Никакие приказы, распоряжения или угрозы не имеют значения для двух дизелей в машинном отделении. И мудрым бывает тот командир, который хорошо усвоил этот простейший факт.
Шульц не был механиком, но имел природную склонность к математике и машинам. Он всегда был в состоянии понять технические проблемы, которые излагал ему Бринкер. И что было еще более важным, он испытывал полное доверие к способностям и суждениям Бринкера. Это создавало прекрасные рабочие отношения между этими двумя людьми и обеспечивало нормальное, без каких-либо инцидентов, плавание их лодки, которое вряд ли могло бы осуществиться так успешно под командованием офицера, постоянно придирающегося к своим подчиненным.
