Команда же взирала на него с полным пониманием, когда он яростно посматривал то на одного, то на другого. Голос его звучал низко и отчетливо, с холодным и неприкрытым негодованием.
Вскоре после восьми на борту появился и Кунт, улыбаясь и не подозревая ничего плохого. Его дружелюбное приветствие было встречено холодным недоумением командира, и на мостике воцарилось гробовое молчание.
На лодке витала похоронная атмосфера. Люди говорили приглушенными голосами или помалкивали.
— Никаких следов господина Бринкера? — спросил Роде, входя в центральный пост.
— Никаких, — ответил Раудзис, — и совершенно ясно, что мы не можем в его отсутствие проводить ходовые испытания.
— А что поделывает старик?
— Он на мостике, поджидает Бринкера. Зол, как черт, — ответил боцман.
— Наверное, с такого же похмелья, как и мы, — прибавил Кессельхайм с выражением злорадного удовлетворения на лице.
Герман Касперс быстро взглянул наверх:
— Наш-то холоднее стали. Другой на его месте взорвался бы, как бомба.
— Ладно, не сыпьте соль на раны, — сказал Роде. — Он вряд ли выдержит так долго. Я так думаю, что когда он наконец взорвется, то это произойдет на мостике, а не в машинном отделении.
Он повернулся и пошел обратно.
— Дай нам знать, когда стармех соизволит явиться, чтобы вовремя убраться от беды!
Вскоре в доке замаячила чья-то фигура, направлявшаяся в сторону лодки. Это был Бринкер, одетый в гражданскую одежду, шедший беспечно и беззаботно.
Командир смотрел в его сторону остановившимся взглядом, не веря своим глазам. Хладнокровие его внезапно испарилось. Изрыгая проклятия, он вскочил и бросился по трапу на причал. Убегая, он не сказал ни слова, не отдал честь старшему по званию на мостике и прошагал мимо Бринкера, не замечая его присутствия.
Ходовые испытания были перенесены на следующий день, инцидент на этом исчерпан, никакой дисциплинарной грозы так и не последовало.
После объявления войны опознавательные номера на рубках подводных лодок Германии были тщательно закрашены, поскольку представляли определенный разведывательный интерес для противника. И каждой лодке было предоставлено право выбрать себе эмблему, изображаемую на том же месте, где раньше был номер. Эти эмблемы были очень индивидуальны, и некоторые из них стали знамениты.
Все хорошо знали изображение разъяренного быка, который был изображен Гюнтером Прином на рубке «U-47», когда она вернулась в базу после проникновения в английскую военно-морскую базу в Скапа-Флоу. Эту эмблему придумал старпом Энгельберт Эндрас, который впоследствии, командуя лодками «U-46» и «U-567», стал одним из лучших командиров подводного флота Германии, награжденным Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Он, подобно Прину, прославился ослепительно успешными операциями против союзнических конвоев в Атлантике и в конце концов погиб.
