- Андрюш, отведи девушку Лизе, пусть возьмет ее к себе в услужение. Моя жена позаботится о ней.
- Так точно, ваше высочество, мы тоже за ней присмотрим, - бодро отрапортовал граф.
- но-но. Знаю я ваше присмотрим.
- Ваше высочество, обижаете. Мы со всем вежеством.
- Да шучу я. Иди уже, присмоторщик, - Вышнегородский счастливо улыбнулся, аж усы поднялись к глазам.
- Теперь ты, - обратился я Кочийскому.
- Это произвол, - пафосно вскрикнул он. - Я шляхтич, вы попираете мои права, я требую честного суда.
- Лаврентий Павлович, прошу, объясните пану, в чем он виноват, - если Берия после этого и растерялся, то виду не показал. Что нельзя сказать об остальных присутствующих, пораженных не только ролью крепостного, но и обращению к нему по другому имени.
Берия встал и пронзительно посмотрел на бывшего хозяина.
- Тебе чего холоп, - презрительно кинул пан.
- Назовитесь.
- Пошел ты, пся крев. Не буду отвечать всякому быдлу.
Тут Лаврентий как-то плавно дернул плечом, и его правый кулак впечатался под дых поляку. Того, несмотря на то, что держали двое, скрючило до самого пола. Секунд через тридцать, когда поляк смог выпрямиться и более или менее отдышался, Берия повторил вопрос. Поляк осмотрелся вокруг, видимо ища поддержки у других дворян. Но мой конвой, пошедший войну в Польше, особой любви к ее сынам не питал. И когда пан собирался что-то сказать, последовал второй удар. От него поляк приходил в себя уже минуты две.
- Имя.
- Пан Олех Кочийский, - выдавил из себя пан.
- Подозреваемый, знаете ли вы в ч6ем обвиняетесь? - тем же ровным тоном спросил Берия.
- Да, пошел ты к черту, собака безродная... - что хотел сказать поляк дальше, нам не суждено было услышать. Третий удар в живот дополнился встречным апперкотом по несущейся вниз голове. На этот раз Кочийский приходил в себя очень долго. Я успел налить себе еще вина. Что-то я много сегодня пью, уже шум в голове появился. Когда я сел на место, Берия продолжил представление.
- Значит, не знаете. Вы обвиняетесь в изнасиловании и избиении несовершенно летней Анны Павловны Алексеевой, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Какое изнасилование? Это просто фарс. Она обычное быдло и курва!
- На момент совершения вами преступления, четырнадцатилетняя Анна была девственницей. Так?
- Да, и что? - с вызовом спросил поляк, и тут же получил под дых.
- Здесь вопросы задаю я. Значит курвой быть она не может по определению. Почему вы считаете, что она быдло? Потому что она русская? Так? Значит любая русская женщина для вас быдло и курва? И наша императрица тоже. Это похоже на оскорбление государыни.
