Он посмотрел на нее, и его пристальный холодный взгляд смягчился.
– Нет. Ты давно заплатила мне.
Внутри у Джессы закипели эмоции – старая боль смешивалась с новой, которую она не осмеливалась назвать.
Джесса старалась не думать об этом. Она говорила себе, что просто не готова взглянуть этому в лицо при ее и без того усложнившейся жизни. Но, увертываясь от одних мыслей, Джесса нарвалась на другие, которых не могла избежать, иначе она никогда не простила бы себя.
– Тайлер, – сказала Джесса.
Сент-Джон молчал.
– Он в таком же аду, в каком был ты.
– Когда Олден падет, ребенок будет свободен.
– Если он доживет до этого. – Джесса взяла его за руки. – Он не так силен, как ты, и вряд ли так умен.
Сент-Джон резко покачал головой – Джесса была не вполне уверена, что это означает.
– Ты научился избегать своего отца, предвидеть его действия, и все же он едва не уничтожил тебя.
Она ощутила дрожь, охватившую его, и поняла, что добилась своего.
– Дэм, – Джесса впервые использовала взятое им имя, – Тайлер в ловушке, в которой был и ты, Он брошен и предан теми, кто должен был любить и защищать его.
Сент-Джон все еще молчал. Джесса знала, что ей не представится лучшего шанса пробиться сквозь его целеустремленную решительность.
– Я встречала его мать. Она так же слепа или слаба, как была твоя. Она просто отойдет в сторону и позволит этому случиться из страха или нежелания терять то, что имеет.
Джесса услышала странный сдавленный звук, как будто он старался сдержать поток слов.
– Твой план срабатывает, – продолжала она. – Олден уже теряет контроль на публике, люди это видят и начинают задумываться. Он может даже проиграть эти выборы. Но кто заплатит подлинную цену?
– Нужно остановить его. – Слова вырвались сквозь стиснутые зубы.
– Да. Мы оба это знаем, Но Тайлер…
Сент-Джон снова вздрогнул.
– Мы должны помочь ему, – прошептали Джесса. – Мы не можем оставить его беспомощным, наедине со всеми этими ужасами. Существуют специальные организации, оказывающие помощь в таких обстоятельствах, – их гораздо больше, чем было, когда…
Она не договорила. Сент-Джон уставился в пол, но Джесса знала, что он не видит старое поцарапанное дерево.
– Тайлер твой сводный брат, – продолжала она. – Ты его не знаешь, и для тебя он, вероятно, значит меньше, чем ничто, после всего, что тебе пришлось пережить, но… я не могу его бросить. Однажды я уже не сделала ничего, когда должна была сделать. Жить с этим было нелегко. Это мучило меня каждый день. Я не смогу примириться с собой, если ничего не сделаю снова.
