— Слушаю.
На том конце провода молчали. Я немного послушала тишину, вежливо попросила:
— Будьте любезны, перезвоните вечерком. У меня бессонница, а вы так усыпляюще сопите, — и повесила трубку.
Спустя сорок минут позвонили в дверь. Я шарахнула дверцей холодильника и поплелась открывать.
На пороге стоял Олег с мотоциклетным шлемом в руке.
Сказать, что я удивилась — значит, ничего не сказать. Я стояла и пялилась на него, как на пришельца с Бетельгейзе, чувствуя, что постепенно закипаю.
— Привет, — сказал Олег, неуверенно улыбаясь.
Я проглотила пару нецензурных словечек, которые вертелись на языке, и очень спокойно спросила:
— Я приглашала тебя в гости?
— Оля, я…
— Спрашиваю еще раз. Я. Тебя. Приглашала?
— Нет.
— Тогда свободен.
Он повернулся и, опустив голову, пошел к лестнице. У меня что-то сжалось внутри.
— Олег!
Он остановился, не оборачиваясь.
— Иди сюда.
Олег молча вернулся, и я посторонилась, пропуская его:
— Заходи. Посиди там, в комнате, пока я закончу.
Пересыпав картошку в ящик, я заглянула в комнату. Олег сидел на краешке кресла и рассматривал мое жилище. Я тоже окинула обстановку критическим взором. Когда я въезжала сюда после развода, длинная комната с драными обоями и щербатым полом была забита разваливающейся мебелью, мешками с грязными тряпками, заплесневелыми огрызками и прочей фантастической гадостью, оставшейся от полусумасшедшей бабки, бывшей владелицы этой квартиры. С деньгами на ремонт помогла мама. Пришли здоровые мужики, выволокли на помойку все, включая посуду (мы с мамой переглянулись и брезгливо решили даже не пробовать ее мыть), перестелили пол, заменили стекла вместе с рамами, выбелили закопченный потолок, наклеили светлые зеленоватые обои в мелких травинках, привели в порядок душевую, и только тогда я поверила, что здесь действительно можно жить. С помощью шкафа и книжных полок я очень удачно поделила комнату на небольшую гостиную, в которой сейчас сидел Олег, и крохотную спальню-кабинет, где стояла моя еще девичья узкая кровать и размещался компьютер, ласково называемый "машинкой". Мне было хорошо в этой уютной норке и допускались сюда очень немногие. Из мужчин Олег был здесь четвертым после папы, Бориса и электрика.
— Вот что, солнце мое, — строго сказала я ему. — Я только приехала, поэтому пыльная, потная и злая. Вот пульт от телика, вот книги, а я пока пойду ополоснуться и уж потом мы с тобой поговорим.
Я вымылась с рекордной быстротой и высушила волосы феном. Душ смыл раздражение и усталость, поэтому я вернулась в гораздо лучшем настроении и улыбнулась Олегу вполне доброжелательно. Почему-то мне казалось, что он обнимет меня и поцелует, но я ошиблась.
