Когда работа была закончена, старшина положил каждую из наших самоделок в отдельный мешок и протянул один из них мне. Я, чуть подумав, добавил в свой мешок еще шесть 50-миллиметровых мин, столько же взрывателей и повесил свою часть груза за спину. Мы пошли в лагерь. Там, на первый взгляд, ничего не изменилось. Единственным признаком готовящегося выхода была группа из пятнадцати человек, стоящая у командирского шалаша. В группе я заметил один ДП, остальные были вооружены винтовками и карабинами. Мы присоединились к ним, старшина со всеми поздоровался, а я кивнул единственному кого знал — Саше, которого заметил среди остальных бойцов.
Через пару минут из шалаша вышли капитан с Митрофанычем. Капитан, отложив костыль присел на бревно, а Митрофаныч присоединился к остальным. Разговоры в группе сразу прекратились. Все выстроились в ряд, а кое-кто даже попытался встать 'смирно'. Я застыл рядом со старшиной.
— Бойцы, — сказал капитан внимательно нас осматривал. — Вам предстоит сделать вылазку к противнику. Необходимо захватить у немцев продовольствие и боеприпасы.
Строй стоял молча, напряженно выслушивая предстоящую боевую задачу.
— Старшим группы пойдет Комов, — капитан указал на Митрофаныча. — Он выведет вас к месту, у которого будет организована засада. Ваша цель — одиночные транспортные средства и малые группы противника. С крупными силами противника вступать в бой запрещаю. Боевая задача — разгромить врага и собрать трофеи. Зададим жару фашистской сволочи!
Строй вразнобой выразил свое одобрение словам капитана. Кто-то рявкнул 'есть!', кто-то даже выкрикнул 'ура!'. А капитан, очередной раз проводивший глазами вдоль строя, остановил взгляд на мне.
— Найденов!
— Я, товарищ капитан! — теперь 'смирно' попытался встать и я.
— Почему без оружия?
Действительно. Даже у Саши на плече висел карабин, а у меня — только мешок.
— Не выдали, товарищ капитан.
Тот подозвал какого-то бойца, не из нашей группы, и приказал ему принести карабин. Через минуту боец вернулся, неся в руках трофейный маузер 98к, и протянул его мне. Я принял оружие, проверил патроны — заряжено — и повесил на плечо. В нагрудный карман положил три обоймы, принесенные тем же бойцом. Убедившись, что порядок восстановлен, капитан продолжил.
— Задача ясна? — и, дождавшись подтверждения, — Вперед!
— Ну што, ребятки, пошли… — Митрофаныч встал во главе строя и подмигнул к капитану. — Жди, Семен Алексеич, с подарками вернемся.
Группа выходила из лагеря. Пока я видел капитана — он так и сидел, смотрел нам вслед. Хороший командир. Посты, один из которых нас остановил той ночью, когда Митрофаныч захватил нас в плен, я не заметил. Видимо, рассудив, что мы идем из лагеря, а не в него, да узнав членов группы, стоявшие на посту решили не переспрашивать 'кто идет'. Один только раз, уже порядочно удалившись от лагеря, я услышал как кто-то невидимый в кустах произнес 'Удачи, ребята!'.
