— Митрофаныч, — продолжил Гримченко. — а почему вы командира "офицером" назвали? Нету ж уже давно офицеров!
— "Командир", гриш… — Митрофаныч хитро прищурился. — Так командовать-то и фельдфебель какой может. А Семен Алексеич — настоящий офицер. Как его благородие, штабс-капитан Пелеев, царствие ему небесное, под которым я в германскую войну служил.
— Так вы из "белых"? — от удивления Лешка чуть не подавился кашей.
— Нету уж "белых". - тут же насупился Митрофаныч. — Уж годков восемнадцать как нету. А я — из русских. Я за германскую войну "Егория" имею. А тут снова германец попер и шо мне, дома отсиживаться? Э нет… Я как тогда немцу кровь попортил, так и сейчас, пока жив, гнать их из России буду!
В воздухе повисла неловкая пауза. Лешка смущенно ковырял кашу, а остальные старались не смотреть на Митрофаныча. Но тот быстро отошел:
— Так вот, из лагеря не выходить. Ты, девчушка, — он показал на Олю. — пойдешь она-к тому шалашу. Там у нас раненые лежат. Подойдешь к фельшеру, с бородой такой, он те скажет шо делать.
Оля покосилась на меня и молча кивнула.
— Тебя, — на этот раз палец Митрофаныча уперся в меня. — отведу к Валентин Санычу, как Семен Алексеич сказал. Он тя к делу пристроит. Ну а вы, ребятки, походите тут — осмотритесь. Как будет нужда — позову.
Возражений по поводу нашего распределения не последовало и Митрофаныч, понаблюдав минуту как мы едим, продолжил:
— Отряд наш, ребятки, тут уж вторую неделю. У нас тут всякий люд — и окруженцы, такие как вы, что по лесам шастали, да к нам прибились, и немного мужичков из окрестных сел, и Машка-повариха. Немца мы понемногу кусаем… Могли бы и посильнее, да с запасом беда. Патроны есть, да мин немного и обращаться с ними мало кто умеет. Ну, да как можем… Ну как, поели? — мы как раз заканчивали опустошать тарелки. — Иди, девчушка, к фельшеру, а остальные свободны. Пошли, што ли… Найденов… Отведу тя к Валентин Санычу.
Я поднялся и, оставив остальных, пошел за Митрофанычем. Мы вышли за обжитую территорию лагеря и по узкой тропинке пошли по лесу.
— Как вас по имени отчеству? — мне было неудобно звать пожилого человека просто "Митрофанычем".
— Зови как все — Митрофанычем.
— Митрофаныч, — ну, раз Вы настаиваете… — командир говорил же из лагеря не выходить. А мы уже по лесу идем…
— Командир сказал к Валентин Санычу тебя отвести. А он немного на отшибе живет. Минер он у нас. Ну и поселился подальше — а ну как рванет что! Да и считай что его хозяйство, то еще лагерь.
