В общем, вы уже примерно представляете мое состояние. Живот, поначалу вовсю качавший права и чуть ли не скручивавший меня в узел, уже поутих — видимо совсем разочаровался в жизни. Ноги просто стонали о своей несчастной жизни. Отросшая до состояния неприличной пушистости щетина и немытое тело жутко чесались. Еще побаливала спина, явно недовольная сном на голой земле. Вдобавок ко всему я еще подцепил двух клещей, одного — в совсем неприличном месте.
Так мы и шли. Разговоров у костра практически не было. Все были вымотаны до предела. Видя истощенное состояние бойцов, Терехин на второй день все же отправил меня ночью в караул с Михалычем. Махнул рукой на подозрительность или свою роль сыграла моя закладка на дороге? Двойственное ощущение. С одной стороны, снижение подозрительности по отношению к моей персоне меня порадовало, а с другой — кто в здравом уме хочет просыпаться ночью и несколько часов, придерживая веки пальцами, вглядываться в лесную темень? Первый свой караул я все же задремал, за что сапог Михалыча оставил на моих ребрах внушительный синяк. Не поверите, сон как рукой сняло!
Вечером четвертого дня нас снова остановил Алфедов, бессменно исполняющий в нашем отряде обязанности разведчика. Он бесшумно возник из-за куста и тупо смотрящий только себе под ноги Терехин, который шел все так же впереди, чуть на него не налетел.
— Метров через четыреста лес заканчивается. — объявил разведчик. — Дальше идет луг и река. А за рекой поля.
Новость никого не обрадовала. Никто не горел желанием передвигаться по открытой местности. Но это было еще не все.
— На лугу, между лесом и рекой, аэродром.
Еще 'лучше'. Теперь, если форсировать реку, придется это делать практически на глазах у немцев. Или делать солидный крюк, что б обойти аэродром стороной.
— Что с охраной со стороны леса? — Терехин при упоминании аэродрома немного оживился.
— В лесу никого не заметил, товарищ младший политрук. А сам аэродром подробно не рассматривал.
— Веди. — политрук указал взглядом вперед. — Посмотрим, что там.
К опушке леса мы шли медленно. Почти крадучись. На этот раз, видимо из-за близости противника, Терехин отправил вперед кроме Алфедова еще и Михалыча. Но до края леса мы дошли тихо. В лесу немецких секретов или не было, или мы, не заметив их, проскользнули мимо. Наконец, впереди показались просветы между деревьями и мы, проползши последние десять или пятнадцать метров, залегли в густом кустарнике.
