Людовика остановилась передо мной и с превосходством, приводящим в трепет, спокойно приказала:
— Прочитай Аве Мария.
Я растерялась. Не этого я ожидала от моей блистательной спасительницы.
— Я так и думала… — улыбнулась она.
Людовика стала медленно обходить меня, оглядывая с ног до головы и наоборот и при этом сильно вытягивая ступни в балетных туфельках из белого шевро.
— Прочитай мне Ангел Божий, — предложила она, немного подумав. — Славься, Царица?
Только один шанс из миллиона был за то, что она шутит, но я ухватилась за него, подобно моему отцу — он привязывал себя к камню, над которым трудился, стоя на крохотном выступе с дрожащими от напряжения ногами, — и улыбнулась ей.
Людовика остановилась передо мной. Ноги вытянуты в струнку, а ступни так развёрнуты в разные стороны, что, казалось, их неудачно привинтили к пяткам.
Несмотря на странные положения, которые принимало её тело, в движениях Людовики оказалось столько изящества, что ей достаточно было лишь поднять руку, чтобы совершенно загипнотизировать меня.
— Если скажу тебе «Хвала Господу Иисусу Христу», что ответишь?
— Дасвятитсяимяего, — машинально и бесстыдно повторила я слова, которые, едва попав в Колледж, уже много раз слышала от сестёр.
— Ммм..
Если бы меня не трясло от волнения, Людовика, возможно, и не заметила бы, что я схитрила.
— Ладно, это не в счёт. Ты слышала, что говорят сёстры.
Она даже умна оказалась. Красива и умна. Когда же стану красивой и умной я?
— А если я велю тебе …
На какой-то миг я смогла задаться вопросом, отчего позволяю ей так обращаться с собой, и даже едва не взбунтовалась. Потому что она красива — таков был ответ, который мог парализовать меня на всю жизнь. И в таком случае бабушка должна была бы объяснить мне, что красота — это абсолютная власть, а не абсолютное состояние. Если ты красива, это не означает, что ты всё, но это значит, что ты можешь всё. Неплохая разница. Более того, чертовская.
Никто не должен был бы становиться красивым, я хочу сказать — чертовски красивым — до восемнадцати лет. Помещать такую красоту в начальные классы Колледжа — всё равно что провозгласить императором или монархом шестилетнего ребёнка. Учитывая исторический опыт, подобного, по крайней мере, лучше было бы избегать.
— … во имя Отца, Сына?..
— … и Святого Духа.
— Я не тебя спрашиваю!
Ноэми, шагнувшая вперёд, тотчас отступила и повесила нос.
— Ну же, Леда Ротко!
Я не думала, что можно до такой степени утратить дар речи. И решила изобразить полное достоинства молчание.
