– Я могу остаться.
– Прекрасно. – Она счастливо улыбнулась; блестящая улыбка и легкие морщинки в уголках глаз – все это создало один из тех лишающих воздуха моментов, которые я называла 'Лихорадка Робин'. Я опустила глаза на полотенце в своих руках, и сделала несколько глубоких вдохов.
Робин наполнила наши бокалы вином, вручила мне бокал и взяла за руку.
– Идем.
Интересно, эту привычку куда-то тащить людей она переняла от Джоша, или он от нее. Как бы то ни было, я не жаловалась, наслаждаясь прикосновением, пока она вела меня по лестнице и коридору ко входной двери, а затем вверх по лестнице, которую я заметила, как только вошла.
Там была огромная комната с гигантской кроватью на простом деревянном каркасе, в спинке которой были полки с книгами.
Робин отпустила мою руку и, пробормотав 'секундочку', исчезла в большой гардеробной.
Я замерла на месте. Я стояла в спальне Робин Вард.
Пытаясь не смотреть на кровать, я нервно огляделась вокруг, неловко переминаясь с ноги на ногу. Я чувствовала себя, будто подглядываю, и это не было приятное чувство.
Робин появилась из гардеробной и бросила мне рубашку. Я на автомате поймала ее, все еще занятая попытками не смотреть на кровать, в которой Робин спала каждую ночь, одетая Бог знает во что, если вообще одетая…
– Стало немного прохладно.
Слова Робин отвлекли меня, к счастью, не от разглядывания кровати, и я последовала за ней на другой балкон. Чуть меньше первого и более удобный; тут был низкий столик и два больших глубоких кресла, занимающих почти все место. Робин поставила свой бокал на стол и надела рубашку, застегнув пару пуговиц. Затем она опустилась в одно из кресел, жестом предложив мне занимать другое.
Я поставила свой бокал на столик рядом с бокалом Робин, и быстро натянула рубашку через голову, одернув подол. Ткань была мягкой и теплой, и пахла как она… я с трудом удержалась от того, чтобы зарыться в эту ткань лицом и просто вдыхать ее аромат.
Это было бы трудно объяснить.
Я опустилась в кресло, и мы молча сидели, глядя на город. Или Робин сидела, глядя на город, а я провела больше времени, любуясь ее профилем в тусклом свете, прослеживая каждую кривую, каждую линию, каждую ямочку.
– Это прекрасное место, Робин, – наконец, произнесла я, уделив немного внимания и городскому пейзажу.
– Да, – она удовлетворенно вздохнула, – мне здесь нравится.
– И я вижу, почему.
Робин взяла свой бокал и поставила его на живот, рассеяно поглаживая ободок тонким изящным пальцем.
