Едва до меня дошло, как миссис Росситер встала с дивана.
— Пусть молодежь поболтает, — пробормотала она, одарив нас с мистером Росситером плутоватым старушечьим взглядом, и подала мне свой пустой стакан: — Доктор Фарадей, будьте душкой, принесите капельку хереса.
Я поплелся к буфету. Наливая вино, в одном из многочисленных зеркал я увидел себя: в этом беспощадном свете я поистине выглядел лысеющим бакалейщиком.
— Огромное вам спасибо! — неумеренно возблагодарила меня миссис Росситер, но улыбалась рассеянно и смотрела в сторону, совсем как миссис Айрес, когда я оказал ей такую же услугу. Затем она вновь заговорила с мужем.
Не знаю, что послужило причиной — мое испорченное настроение или неотразимая лощеность Бейкер-Хайдов, — но едва начавшийся вечер утратил свой блеск. Даже зал как будто уменьшился, приняв новоявленную компанию. Новые соседи старательно им восхищались, нахваливая ампирные украшения, люстру, обои и потолок, особенно миссис Бейкер-Хайд, которая, восторженно ахая, медленно переходила от одного предмета к другому. Камин полыхал огнем, но все же в большом, давно не топленном зале было зябко, и гостья ежилась, потирая голые руки. В конце концов она переместилась ближе к очагу — мол, хочет получше рассмотреть изящные золоченые кресла. Узнав, что их гобеленовая обивка ровесница зала, построенного в двадцатых годах прошлого века, миссис Бейкер-Хайд воскликнула:
— Так я и думала! Какое счастье, что она сохранилась! В Стэндише были прекрасные гобелены, но их подчистую сожрала моль. Пришлось выкинуть. Такая жалость!
— Действительно жаль. Гобелены изумительные, — сказала миссис Айрес.
— Вы их видели? — через плечо спросила миссис Бейкер-Хайд.
— Разумеется, — ответила миссис Айрес.
В былые дни они с полковником частенько наведывались в Стэндиш. Разок и мне довелось там побывать (вызвали к заболевшему слуге), и я догадывался, что сейчас миссис Айрес и другие гости вспоминают прелесть тамошних сумрачных комнат и коридоров, старинные ковры и гобелены, восхитительные резные панели, украшавшие буквально все стены… Но тут Питер Бейкер-Хайд поведал, что при ближайшем рассмотрении половина этих панелей оказалась пораженной жучком, их пришлось выкинуть.
— Жалко расставаться с вещами, но нельзя же держать их вечно, — сказала его жена, отметив наши пасмурные лица. — Мы сохранили, что можно.
— Еще два-три года, и никакой ремонт уже не помог бы, — поддержал ее мистер Бейкер-Хайд, — Похоже, эти Рэнделлы считают, что исполняют свой долг перед отечеством, коли сидят сиднем, ничего не модернизируя. Я так скажу: если жилье не по карману, собирай манатки, а дом отдай под гостиницу или гольф-клуб. — Он любезно поклонился миссис Айрес. — Вот у вас тут все ладно, хоть, я слышал, вы продали большую часть угодий. И правильно! Мы собираемся сделать то же самое. Хотя парк нам нравится. Правда, котенок? — окликнул он дочку.
