Иван уселся за инструмент, приноровился. Свиридовская клавиатура блестела ожидающе и огромно.
И, правда, подумалось, извлечь звук — это...
Иван бросил руки на клавиатуру, заиграл, запел вдохновенно:
Уж я лесом шла, да елки машутся.
Я увалом шла, да песок сыплется...
— Играйте точнее! — вдруг раздраженно воскликнул Старик. — Каждую ноту выигрывайте! Вот в этом созвучии вы одну ноту не нажали! Повторите мне!.. Во-о-от, теперь эта нота есть! Сыграйте мне сначала, Иван Сергеевич, я так не понимаю... Играйте все ноты! Нажимайте равномерно пальцами, чтобы я каждый звук в аккорде мог расслышать! А то я в нотах звук вижу, а вы его не играете, и я тогда не понимаю… — (как бы в изнеможении). — Сыграйте еще раз сначала...
Старик отвернулся. Иван, справившись с собой, запел заново:
Уж я лесом шла, да елки машутся.
Я увалом шла, да песок сыплется.
Я рекою шла, да рыбка мечется,
Вода колыблется...
— Ах, какая прелесть! — вдруг тонко, как-то по-женски пропел Старик. — Ах, какая прелесть, — опять тихо проговорил он, не останавливая исполнение музыки.
Иван пел и пел дальше, и Г. В. Свиридов приходил в полный, совершенный восторг. То и дело доносился его ошеломляющий контрапункт: “Изумительно!”, “Боже, какое чудо!”, “Ах, какая прелесть...”
Иван, став пурпурным, блистая на всю комнату глазами, допел.
— Ну-у-у, Иван Сергеевич, это совершенно изумительная у вас вещь! По-тря-сающая просто! Сыграйте! Сыграйте мне еще раз! Ну-у-у...
(“Вот и еще один русский классик на моих глазах родился”,— подумал я.)
Иван стал было петь сначала, но Старик уже не давал. Глаза его от восторга сощурились, щеки округлились и стали румяными, рот приоткрылся, седые кудри затопорщились, — сделался он в своих валеночках совсем добрейшим, жизнерадостным дедушкой с палехского рисунка.
— Скажите, это вы сами такой каданс придумали?
— Я, Георгий Васильевич. — Иван был потрясен, восторжен и горд.
— Никто не помогал? Точно? Сами? Ну, мой дорогой, это
патент
! Это настоящая находка!
Еще и еще просил он играть этот хор, останавливал, громко восторгался, переигрывал сам, усевшись за рояль. Счастливая, яркая улыбка не покидала лица его, и сила рук на клавиатуре была радостно устремленной: он восторгался находке, открытию дарования, причем с явным присутствием мастерства, — он открыл
нового композитора
, да еще и молодого!
— Скажите мне, пожалуйста, Иван Сергеевич, как вы нашли это? Откуда это в вас?
