И дальше в письме еще и еще раз убеждаешься, насколько же хорошо знал Федор Иванович политические отношения в Европе в XIX веке! Пренебрежительно относясь ко всей политике Наполеона III, он в то же время не хочет окончательного поражения Франции в этой войне, осуждает ее слабость, но в то же время не хочет ее расчленения после поражения.
* * *
Теплиц, 14/26 августа
Я сегодня покидаю Теплиц, где нечего более делать с тех пор, как погода переменилась. Идет дождь и холодно, как в Петербурге, и при таких условиях не имеет смысла брать ванны; поэтому все обращаются в бегство. На прощанье получил вчера письмо от твоего милого брата в ответ на то, которое я ему послал несколько дней тому назад. Да, я понимаю его печаль и глубокое разочарование, несмотря на то, что у него осталось мало иллюзий относительно страны, которую он любил всегда и с исключительным предпочтением. Но когда любишь, то больно бывает убедиться на деле в справедливости своего суждения. Франция Наполеона III уже не была старой и славной Францией, любимой им так же, как непогрешимый Папа ему претит. Но я понимаю, как ему прискорбно видеть одновременно падение того и другого: Папы и Франции. Я сильно разделяю его сожаление, по крайней мере на половину. Впрочем, если он приходит в отчаяние при мысли, что пруссаки в Париже, то и присутствие французов в Мюнхене наверно возмутило бы его. Действительно, нашествие французов показалось бы отвратительным и невыносимым, так как нравственное превосходство несомненно на стороне Германии. И именно этим обстоятельством объясняется и блестящее превосходство их военных действий. Но все-таки, и несмотря на эти блестящие успехи, я не верю в окончательное и полное торжество. Франция может быть побеждена, и, вероятно, оно так и будет, но ее низложение будет жестокой и болезненной занозой в теле ее победителя.
Сегодня я буду ночевать в Праге и там проведу завтра именины Mari. Она должна сознаться, что вне пределов России я не мог найти для этого менее немецкого города. Не знаю еще, хватит ли у меня предприимчивости на то, чтобы добраться до Вены, но во всяком случае рассчитываю быть в Варшаве через неделю и надеюсь найти там известия о вас. Здоровье мое недурно, и лечение в конце концов принесло мне больше пользы, чем вреда.
Покидая Теплиц, другие малые и большие города Европы, он еще не предполагал, не думал, что это уже в последний раз он будет проходить по уютным улочкам Праги, которую он так любил и в которой намеревался отметить именины своей во многом несчастливой в судьбе дочери Марии. Но, впрочем, он остался довольным и своим лечением, и своей поездкой. А главное, он практически наяву обозрел ход военных действий между Пруссией и Францией — событие, которое он так давно предсказал.
